К вечеру, когда головы не соображали ни у кого, к небольшой компании присоединился Глава культа Создателя, которым, к удивлению двойняшек, был не Эйнир, а человек средних лет, одетый во вполне цивильный костюм, только на груди у него был знак культа – звезда, где один из лучей, самый длинный, оканчивался символом сжатой в кулак руки. И, когда уже поднялись в гостинице на свой этаж, произошло то, что смешало дальнейшие планы всем присутствующим. Открыв дверь и войдя в номер, Антон остановился – перед ним, в окружении четырёх девушек, стояла бледная Мара в белоснежном сверкающем платье, которое портила чёрная полоса…
Девушка, поймав взгляд парня, неестественно медленно опустилась на колени, а потом вообще легла грудью на пол, вытянув вперёд руки, в которых был зажат тонкий прозрачный нож.
Старейшина сделал, было, шаг вперёд, что бы вмешаться, как его мягко, но твёрдо остановил Глава культа.
- Не стоит вмешиваться в дела судьбы. И… уже поздно, – он прошептал еле слышно, но Антон уловил отклик слов в мыслях Старейшины.
Мара, уткнувшись лбом в пол, стала говорить на языке древних, произнося на распев, судя по всему, ритуальные фразы.
- Создатель. Будь свидетелем. Я отвергаю жизнь свою, тело своё, чувства свои. Оставляю за спиной близких и родных. Всех, кто мне был дорог до сегодняшнего дня. Оставляю в памяти родную землю и отчий дом. Оставляю всех и вся ради одного – возможности быть с избранником, кому буду служить до последнего вздоха, да последней капли крови. Прошу тебя, Создатель, подтвердить искренность моих чувств и мыслей. Призываю тебя в свидетели. А тебя, любимый, прошу об одном – прими мою жертву, не отвергай. Прими моё тело и душу… В ином случае вонзи этот нож в моё сердце.
И девушка, не поднимая глаз, подняла руки чуть выше. А дальше…
…Антон не мог вспомнить, что происходило с ним, потому что его тело занял совсем другой – немыслимо сильный и настолько огромный, что парень опасался, что его тело не выдержит - взорвётся от той мощи, что была в нём. И, как потом рассказывала сестра, дальнейшее вообще вышло за рамки разумного и понятного. Антон, сделав шаг, подхватив девушки под руки, помог ей встать. Взяв хрустальный нож в левую руку, пронзил им свою правую ладонь, затем передал девушке. Та, с улыбкой, повторила то же самое со своей правой рукой. И, не смотря на боль, в её лице не дрогнуло ничего. Отбросив клинок в сторону, Антон взял руки девушки в свои. Глядя в глаза, произнёс одно слово.
- Навеки!
- Навеки! - повторила Мара.
Они соединили руки и в тот же миг их поглотил сверкающий фиолетовый кокон. Что проиходило внутри - никто не видел, но когда свет потускнел, а потом исчез, пронзённые насквозь руки у обоих были целы, кровь исчезла без следа, а на шее девушки появилось тонкое золотое кольцо, которое мягко светилось, периодически мигая. Приглядевшись, люди заметили, что ошибались – тонкое ожерелье не мигало, оно то исчезало, то вновь появлялось на шее в такт биению сердца девушки. А через несколько мгновенй исчезло.
Антон привлёк Мару к себе и нежно обнял, почувствовав, что его тело вновь принадлежит именно ему. Увидев, куда был направлен взгляд девушки, опустил глаза. Его браслет на запястье изменился – вместо единого целого, тот теперь выглядел как переплетение двух толстых жил. Через пару секунд, мигнув на прощание, браслет исчез.
- Какая же ты… - он по-русски прошептал девушке на ухо.
- Дура? – еле слышно продолжила Мара и, посмотрев в глаза парня, улыбнулась краешком губ. – Прости, не могу жить без тебя. Ты снился все ночи, думала о тебе каждый день. Смешно самой как за эти годы не сошла с ума. Молила всех богов, что бы ты простил меня и не отверг сегодня. Спасибо, что принял мою жертву, любимый.
Девушка, почувствовав в груди прокатившееся тепло, ещё раз повторила уже про себя ТО слово, которое ещё никогда никому не говорила, ощутив новую волну нежности к мужчине.
- Ну, ты и учудила, Мара. Откуда вообще узнала об обряде?
- Потом расскажу, когда останемся наедине. Поверь, мне очень страшно покидать свой мир, отправляясь в неизвестность. Но знаю точно – ты меня никогда не бросишь и не предашь. Может быть не назовёшь супругой, обрядом такое позволено, но я буду верной тебе до конца жизни. Буду слугой, помощницей, выполняя все твои пожелания.
- Ты сумасшедшая, Мара, - Антон не мог поверить в то, что сейчас слышал. – Ну да, как же, будешь слугой... Наверное, когда надоест унижаться, прибьёшь меня и скажешь, что так и было.