— «Может аккумуляторы?» — мелькнула нелепая мысль. — «И как они висят в воздухе, не касаясь земли?»
Девушке в тот момент хотелось одного — подойти ближе и провести рукой снизу и по бокам. Хотелось убедиться, что это не иллюзия и не проекция. Хотя какая проекция, когда экрана-то никакого не было, а весы появились в десяти метрах от стены. Арина даже глаза к потолку подняла в надежде увидеть какой-нибудь трос или малозаметную верёвку. Ну, или, на крайний случай, крюк в потолке, к которому крепилась эта конструкция. Не увидев ничего, заметила, что и Антон задрал к потолку голову. Хотела мысленно задать вопрос, но это не удалось — мысленные способности кто-то купировал, а в голове при попытке задать вопрос появилось ощущение, словно вместо мозгов была вата.
— Не пытайся разговаривать мысленно, — еле слышно прошепал Антон. — Нас, видимо, на время лишили такой способности. Хотя от деда мысли доносятся, но так, словно он находится очень далеко. Да и не мысли это, скорее обострённые чувства. Деда очень волнуется… нет, он боится за нас, в то же время надеется, что мы выдержим испытание и будем выбраны.
— Для чего?
— Не могу сказать, прости. Полной картины не знаю, а врать не хочу. И эти весы меня сбивают с мыслей, словно гипнотизируют. Не могу сконцентрироваться. И как они висят?
— На потолке крюка нет, — нервно хихикнула Арина, которой передалось волнение брата, — Точно нет. Я бы заметила. Поэтому ни верёвки, ни цепи… Скорее всего, снизу какой-то замаскированный крепёж.
— Может быть, — протянул молодой человек. — А може…
Что хотел договорить Антон, осталось неизвестным, посклько их связки порализовало, лишив возможности даже шептаться. И непроизвольно двойняшки вновь стали слушать деда.
— Готовы ли Вы, избранные, держать ответ перед Создателем?
Голос Дмитрия Михайловича прозвучал тихо, но властно. Да и, похоже, что не его голос звучал, а кого-то другого (привыкли двойняшки уже к другому тембру и мягкости, что всегда звучала от деда).
И двое лишь кивнули.
— Тогда освободите руки и отвечайте по очереди. Сначала юноша, за ним девушка. Пред Вами Весы Жизни. Они не примут ложного ответа. Отвечайте искренне, сколь Вам не трудно было бы сказать в присутствии других. Готовы ли Вы созранить веру в Создателя нашего, не смотря на искушения и гонения?
— Да.
— Да.
Арина, ответив вслед за братом, заметила, что одна из чаш весов вздрогнула и опустилась чуть ниже, чем была ранее.
— Готовы ли Вы помогать людям не только за вознаграждение, но и бескорыстно, не жалея сил своих и здоровья?
— Да.
— Да.
Левая чаша опустилась ещё чуть ниже.
— Готовы ли Вы жизнь положить ради процветания земли русской, на которой родились и выросли? Защищать её до последней капли крови своей?
— Да.
— Да.
— Готовы ли Вы бороться с другими верованиями среди людей, кто не принимает веры в единого Рода.
— Нет.
— Нет.
И, к удивлению двойняшек, несмотря на отрицательный ответ, левая чаша, вздрогнув, вновь опустилась.
— Готовы ли Вы, отринув желания тела и души посвятить жизнь служению Роду?
— Да.
— Нет.
Антон, чуть повернув голову, удивлённо взглянул на сестру, глаза которой были закрыты, словно та находилась в трансе. Он заметил, что чаша весов сначала опустилась, а потом поднялась до прежнего положения.
— Готовы ли Вы ради главенства и процветания Рода принести в жертву Создателю своих близких?
— Нет.
— Нет.
Чаша весов завибрировала и… опустилась, но вторая чаша, к удивлению двойняшек, не поднялась соответственно, а осталась в том же положении, как и была до этого.
— «А эти весы скоро сломаются. Такой изгиб конструкции вряд ли нормален. Я не инженер, но и делетанту понятна несуразность положения…» — хмыкнул про себя Антон.
— Готовы ли Вы погибнуть, оставив судьбу своего близкого в неведении ради сохранения знака Рода.
— Да.
— Нет…
Вопросы сыпались один за другим и чаши то поднимались, то опускались, находясь в непрерывном движении. Сколько было вопросов и сколько прошло времени, Арина не помнила, находясь, по её мнению, под гипнозом, хотя отвечала сама, не под чужим влиянием. И вскоре девушку, как показалось, отпустили из невидимых мягких объятий, шепнув, что скоро всё закончится. Было это иллюзией или ей, в самом деле, кто такое шепнул…
… - Готовы ли Вы возглавить Братство Хранителей, что пронесло через века и сохранило, несмотря на гонения и смерть близких, не выдав носителей, знак Рода?
— Да.
— Да.
— Последний вопрос. Готовы ли Вы, испытывая муки ужасные, терзания плоти своей недругами, спасая близкого своего единоутробного, выдать на поругание знак Рода?
— Нет.
Девушка, после паузы, тоже ответила отрицательно.
В огромном зале наступила тишина. Казалось, слышно дыхание каждого присутствующего и даже воздух загустел перед явлением чего-то непонятного. Взгляды людей были прикованы к чашам весов, которые снова и снова, словно повторяя свои прежние движения, то сравнивались, то опускались под повторяющимися неслышимыми вопросами и ответами. И когда после очередного цикла движений одна из них резко опустилась, коснувшись невидимого ограничителя, а затем резко подскочила вверх, по залу пронёсся тихий перезвон большого колличества невидимых колоколов.
Двойняшки, не отрывая глаз, смотрели на бледного деда, по лицу которого ручьями скатывался пот. Тот стоял с закрытыми глазами и словно беседовал мысленно с кем-то незримым. Глаза старика под закрытыми веками перекатывались, а губы то складывались в улыбке, то превращались в непонятную, порой или злобную гримасу или презрительную ухмылку.
Так прошло немало времени, но сколько, никто не знал, ведь никому и не пришло в голову посмотреть в тот момент на часы.
И только когда над головами двойняшек из ниоткуда появились два огненных круга, внутри которых сверкало ещё множество подобных, уходящих в бесконечность, люди, казалось, первый раз за долгое время одновременно вдохнули воздух, отпустив напряжение ожидания и разом отшатнулись, прижавшись к стенам. Все, кто был в зале, видели, как внешние два круга остановили движение над головами двойняшек, а другие, как кольца из раскладных стаканчиков стали опускаться всё ниже и ниже, пока фигуры парня и девушки стали невидимы из-за сверкающих разным светом колец. И, по неслышимой команде, единымдвижением, как показалось всем, кольца стали сжиматься, вызвав у людей возгласы беспокойства и страха за молодых людей. Среди присутствующих кто-то упал без чувств, вскоре и другой…
Двойняшки ничуть не пострадали, стоя на месте в странном оцепенении, не чувствуя ничего и не видя никого вокруг. Они ощущали себя в плотном воздушном коконе, а вокруг… вокруг слышалось множество бесплотных голосов. Кто-то незримый смеялся, кто-то, кажется, рыдал… Кто-то о чём-то просил… Кто-то бился в истерике или стонал, видимо, умирая… И, было ощущение, что к каждому из двойняшек касалось множество человеческих рук. Не хватали, а именно касались, желая получить силу от живых или… отдать то своё, единственное, что было в них самих… Благословение, надежду, радость, веру… Объяснений тому не было…
Постепенно туман перед глазами рассеялся, и брат с сестрой посмотрели друг на друга. Не с вопросами, а в поисках возможных травм близкого человека. Потом… улыбнулись, почувствовав, что с обеими всё в порядке…
Тревожную звенящую тишину разрушил голос главного в этом зале как по возрасту, степени родства, так и по главенствующему положению в Братстве.
— Арина, Антон. Вытяните правые руки перед собой. Призовите символ Рода. Пожелайте, что бы знак был виден всем, кто находится в зале.
— «Как клинки вызывали», — в головах двойняшек мелькнула мысль-подсказка деда.