— Так, пап, позвони ей, успокой. Скажи, всё в порядке. Антошка, правда, пока спит, но его лучше не будить — он ещё слаб, да и состояние у него, если честно, хуже, чем у меня.
— Ринушка, мне Витя сказал, что Антону… тяжело пришлось? — старик, скорее, не говорил, шептал.
— Да, пап. Антон боролся до конца, а я, вот, самым позорным образом вырубилась. Даже не помню когда. Но, вроде, под конец. Мы же девочку вытащили?
— Вытащили, родная. Она с мамой в больницу поехала. Как выяснилось — они здесь вдвоём, помочь некому. С женщиной, вроде, ничего страшного — колени содраны, но с рукой хуже. Как показал ренген, сломана в двух местах. Но кости совместили и наложили гипс. Сама понимаешь, рука — не так страшно, тем более левая.
— Девочке теперь придётся за мамой ухаживать, — улыбнулась Арина. — И хорошо, что именно девочка, был бы парень… Кстати, пап. А в чём она поехала? Там же все вещи были пропитаны кровью? У неё изо рта хлестало…
— Не волнуйся, милая, — раздался за спиной отца другой мужской голос. — Девочку приодели, правда, не по размеру, а испачканные вещи уже постирали и те сейчас сохнут. Утром, после смены, занесу им домой. Те адрес оставили — недалеко отсюда живут, почти у метро. Так что по пути.
— Спасибо, Виктор. Было бы здорово. Да и чужие вещи стоило бы вернуть хозяевам.
— Не. Свитер и рубашку ей подарили. Ты б видела глаза той малышки, когда мама сказала, что бы чужой свитер с себя сняла. Её глазки и так в пол лица были, а стали как у оленёнка Бемби — кроме глаз и не видно было ничего. Тем более, они у неё стали наполняться слезами. Малышка всё гладила этот свитер и гладила. Как говорится — любовь с первого взгляда.
— Ну, раз подарили, — протянула девушка. — Но всё же спроси, может вернут?
— Спрошу обязательно, — хмыкнул мужчина. — Хотя, думаю, девочка с мамой скоро и сами здесь появятся. Не только поблагодарить, но и по другой причине.
— Какой? Проверить их дополнительно?
— Нет, милая, не угадала. Кажется, девочка здесь своего папу оставила. Всё тревожилась за него, мол, она с момой уедет, а папа как без них?
— В смысле, папу? Какого папу? — Арина с удивлением смотрела на улыбающегося мужчину.
— Доча, — Ярый с невозмутимым лицом мягко отстранил от себя дочь. — Я вот тоже не знал, что у моего сына есть внебрачный ребёнок, а я уже как лет пять вновь стал дедом. Но Юля, так зовут девочку, совершенно без всяких сомнений заявила, что Антон — её папа, и она его никогда не бросит.
— Кто кого не бросит? — послышался голос и разговаривающие увидели спускающегося по лестнице Антона. Бледного, не твёрдо стоящего на ногах, но с привычной улыбкой на лице.
— Сын, — Сергей Павлович в пару шагов предолел расстояние между ними и, схватив Антона в объятия, прижал к себе.
— Пап, раздавишь. Ты хоть силу соразмеряй, а? — раздался полузадушенный голос. — И так еле живой. Хочешь, что бы потом говорили, мол, умер в объятиях своего родителя?
— Типун тебе на язык, бестолочь, — рыкнул Ярый и в тот же миг послышался смешок.
— Вот теперь и в самом деле понял кто меня так сдавил. Папа, ни кто другой, окроме него, не сможет удавить непутёвого отпрыска в медвежьих объятиях.
— Дурачина ты. Самый настоящий. — Мужчина чуть отстранил сына и посмотрел ему в глаза. — Как был дитяткой неразумным, таким и остался. Как же можно так себя не беречь? Ты обо мне, о маме подумал?
— Пап, — Антон поднял грустные глаза на отца. — Прости, скажу честно, не думал. Передо мной лежал крохотный человечек, из которого уходила жизнь. Знаю, что ты сам, будучи на моём месте, поступил бы так же. Так что не осуждай. Я сын своего отца. Разве не так?
— Так, малыш, так, — отец вновь прижал сына, а потом и другой рукой сгрёб дочь, прижимая к себе. — Я горжусь Вами, ребятушки. Именно горжусь. Спасибо Вам за всё…
— Прости, Палыч, но раз все здесь, может предложу им поесть? Коллеги этих двух кадров натащили сюда всяческой снеди, да не на двоих, на десяток голодных ртов. Так что дай, накормлю их, а потом и продолжите обнимашки.
— Спасибо, Семёныч, им и в самом деле надо поесть. Хоть и ночь глубокая, но они же не ужинали, так что выкладывай что есть. Мешать не буду, посижу в сторонке, посмотрю на своих… врачей. Вот крутится другое слово на языке, но промолчу, не стану обижать. Пока супруге позвоню, успокою, что живы и более-менее здоровы. Только вот знаю, Настя, как увидет сына, рыдать будет не одну ночь.
— С чего рыдать? Ведь жив, не помер.
— Ты себя в зеркале видел? — Арина, подхватив под руку брата, подвела его к зеркалу в фойе. — Посмотри на себя. Сам поймёшь — будет мама плакать или нет.
Антон увидел себя в зеркале и замолк.
— «То, что виски седые, да голова стала цветной, не радует, но вот то, что старше выгляжу, этак лет на десять, это да…»
— «Ничего, Тошка, не страшно», — в голове появилась мысль сестры. — «Покрасим, будешь как новый. Как себя чувствуешь?»
— «Как?» — Антон закрыл глаза и «прогнал» состояние организма. — «Вроде, не так плохо как могло случиться. Дар не потеряли, и то слава Творцу. Голова… Не так уж и страшно. Буду седой и солидный, вот и относиться ко мне будут соответственно, не то, как сейчас. Есть только хочется. И ещё… спать. Не посплю — завтра ничего не смогу делать, а ведь не выходные, только четверг. Потом, правда, три дня праздников. Отлежусь, приду в себя. Ты уж меня не дёргай эти дни, ладно?»
— «Дурилка ты. Конечно не стану трогать. Будешь лежать в кроватке, а я тебя кормить буду».
— Боги!!! Неужели настал момент, когда моя половинка будет меня кормить с ложечки? Сама готовить вкуснятину и мыть посуду? Да ради этого я не прочь ещё и не такое свершить».
— «Какой же ты дурачина…» — Арина пыталась сделать обиженное лицо, но не смогла. Улыбнулась, а потом и вовсе засмеялась в голос.
Глава 11
Работа полиграфами.
Два следующих дня брат с сестрой работали в полсилы, потому что востановиться так и не смогли, несмотря на усиленное питание и полноценный сон.
Вся клиника гудела, перемывая косточки своим владельцам. К счастью, реальной картины повреждений у девочки никто не знал, а двойняшки делиться информацией ни с кем не хотели, махая руками, мол, ерунда была. Но вот внешний вид Антона никого не мог ввести в заблуждение, поэтому разговоры то стихали, то вновь возникали. К счастью, наступило Рождество, и клиника закрылась на три дня.
Арина надеялась, что её братец и в самом деле будет лежать, как обещал, но куда там. В первый же выходной к ним нагрянули родители. Слёз и смеха было пополам, но маму общими усилиями вроде как успокоили, хотя та то и дело, бросая взгляды на сына, сглатывала, удерживая в себе слёзы.
Проводив родителей, посмеялись, посмотрели вполглаза какое-то кино и завалились спать.
На следущее утро к ним, после предварительного звонка, пришёл Свар, с порога заявив, что данное ему поручение выполнено. И позже, за чаем, рассказал о том, что произошло, более подробно.
— Вообщем, выполнил твою просьбу, Антон, следуя не только рекомендациям, но и посоветовавшись с умными людьми.
— И что, таких в твоём окружении много? — молодой человек пытался поддеть друга, но у него не получилось.
— Намного больше, чем можешь представить, — без улыбки «отфутболил» Древний. — Но в данный момент разговор не о них. Рассказать в деталях или просто выдать результат?
— Интересно, конечно, но раз Никодим исчез из поля зрения, это уже немало.
— Как ты и предположил, документы, которые он поутру обнаружил в своей квартире, его слегка напугали, но именно что слегка. На следующее утро тот проснулся в обнимку с новой порцией бумаг, хотя этот старый пораноик свою квартиру так напичкал охранными системами, словно был Президентом или у него дома хранился золотой запас страны. Вообщем, тут он слегка струхнул, но стойко держался ещё пару дней, пока я не последовал твоему совету и тому в руки курьер не передал небольшую записку, после чего Никодим, оповестив всех о своей отставке и собрав самое необходимое, рванул в аэропорт. Оттуда рейсом в Краснодар. А после вообще попытался запутать следы, уехав ещё дальше, под Майкоп. Как оказалось, там, неподалеку от города, у него был прикуплен неплохой такой домишко о трёх этажах. Прямо скажу, шикарно живут Хранители и Старейшины. Не говорю обо всех, не знаю, кто как живёт, но этот домишко скорее напоминает виллу за высоченным забором, к тому же с охраной и слугами.