— Но, проф, кто знает какие мысли были на тот момент в головах инопланетян? Может они сражались с кем-то? Или это следы космического аппарата, который ненадолго посетил нашу планету? Вариантов ведь много.
— Много, Виттр, но всё названное тобой — глупости. Сам поймёшь, если ненадолго включишь голову. Подумай. Если бы была схватка, где последствия выстрелов другой стороны? Лес поверждён? Нет. Ни одно дерево, ни один кустик не пострадали… Спускался космический аппарат? Где следы посадки? Следы от опор, от последущего старта? Нет таких, а из-за чего образовалось то, что видим на экране?.. Знаешь, мне больше интересней куда делся «Палец Бога». Вот там загадка занимательнее.
— Есть какие мысли? Предположения, гипотезы?
— Мысли? Их нет. Смешно? И мне смешно. Но как можно объяснить полное исчезновение нескольких тысяч иррилов (тонн) камня? А то, что осталось — блестит как зеркало, словно поверхность полировали до зеркального блеска несколько тысяч лет. В природе такого не бывает, понимаешь? НЕ БЫ-ВА-ЕТ.
— Подождите, проф. А может и «Палец Бога» уничтожили наши визитёры? Следы ведь похожи. Разве не так?
— Так, но не так, Виттр. У тебя следы имеют овальный профиль, здесь… Здесь срезано словно лучом лазера. Но подобной техники, способной даже элементарно пробить насквозь столь толстую скалу, на данный момент не изобретено.
— Позвольте возразить, профессор. У НАС не изобретено, а у НИХ может такие аппараты существуют давно. Вы можете мне стопроцентно гарантировать отсутствие подобных аппаратов во Вселенной?
— Увы, как бы ни хотел, такое не скажу. Извини, Виттр, меня зовут, дела…
— Спасибо, профессор, что уделили нашему каналу столько Вашего драгоценного времени. В заключение репортажа, а у нас осталось всего пара секунд, покажем самих пришельцев. Смотрите — это мужская и женская особи. Боюсь назвать их людьми во-избежании возможной ошибки. Ведь кто были легендарные Создатель и Первые? Вопрос остаётся без ответа. Это наши священнослужители почему-то решили, что Создатель мужского рода, а среди Первых могли быть и те и другие. Но не об этом речь. И так… внимание на экран. Встречайте аплодисментами наших соседей по Вселенной…
На экране появилась статичная картинка двух молодых людей — парня и девушки, чем-то внешне похожих, с широкими улыбками, взявшись за руки, идущих по берегу океана…
— Молодой человек — образец подтянутости, явно следит за собой. Девушка — идеал красоты. Фигура, лицо, необычный цвет волос… Удивительно гармоничные создания. Их можно долго рассматривать, но наше время закончилось. Я продолжаю оставаться на месте событий. Как только появится новая информация — сразу выйду в эфир. С вами был корреспондент Первого канала Виттр Аймур. Оставайтесь с нами, не переключайтесь…
Сюжет следущего репортажа был о пресс-конференции членов Совета. Три человека сидели за столом, неторопливо и обстоятельно отвечая на вопросы множества журналистов…
Это Мара смотреть не стала. Отобрав пульт у брата, выключила голограф.
— Как он сказал? ОСОБИ? Тварь продажная, — девушка сказала сама себе, но её услышали все, кто был в аудитории. — Эти «особи» более достойны называться людьми, нежели большинство тех, кто гордо называют себя разумными.
— Мара, ты знаешь, кто они? — с последнего ряда прозвучал вопрос профессора Глевнера.
Девушка, вздрогнув, вернулась к действительности. Обратилась к студентам.
— Лекция закончилась. Все свободны.
Когда курсанты вышли, Мара без сил опустилась на ближайший стул, закрыв глаза руками. К ней подошёл профессор.
— Малышка, — он погладил Мару по голове. — Как понял, ты их знаешь?
— Да, — пробормотала девушка. — Это ведь именно они, те двое, которые помогли сначала отцу, потом мне… нашим. Если бы не они…
Глевнер посмотел на парня, который стоял рядом с сестрой.
— А ты что можешь сказать?
Дио опустил голову. Не ответил, лишь пожал плечами.
— Профессор, а он и не может сказать ничего существенного, — Мара подняла взгляд на наставника. — Видел этих людей лишь раз. И то короткое время. Это я с ними общалась… долгое время и знаю кто они и на что способны. Это уникумы по меркам как своей планеты, так и нашей. Обладают неимоверным даром — излечивают людей силами, неподвластными другим, своей биоэнергией. В них есть много и другого необычного, чего нет ни у одного из живущих. По крайней мере, подобных не знаю. Большинство врачей и учёных, кто разбираются в биоэнергетике, и с кем консультировалась, уверенно говорят, что они ещё не полуБоги, но уже не люди. Понимаете, о чём я? Менталы ТАКОЙ силы, что я, с высшим рангом, сравни песчинке в ИХ пустыне.
— Мара, ты преувеличиваешь, — профессор снисходительно улыбнулся.
— Нет. Скорее, принижаю их возможности и способности. Антон, так зовут парня, силой разума ограничил моё сознание рамками города, где я находилась в тот момент, причём сделал это с огромного расстояния, не приложив к тому ни малейшего усилия. И я… билась как муха в стакане, не в силах преодолеть созданную преграду. А он, чуть позже, решив, что ничем ему навредить не смогу, убрал ограничение. Знаете, профессор, было ощущение, что он меня рассматривал под увеличением как какое-то странное насекомое. На тот момент смогла понять в его эмоциях одно — он был удивлён не тому, что я ментал, а другому — что я проявила интерес к его… способностям. Скажу честно, было обидно и… стыдно. Именно стыдно за себя, тогда поняла, каким, по сути, являюсь ничтожеством, возомнившим себя…
— Девочка, ты использовала слово на «ТОТ» момент. Были другие?
— Были… Профессор. Уверена — Вы читали мои отчёты по двум экспедициям. Там описано всё в подробностях.
— Всё ли? Мне показалось, что далеко не всё. — Глевнер сел рядом с девушкой, заглянул ей в глаза. — Девочка. Я же знаю тебя чуть не с рождения. Мы с твоим отцом столько… Не будем об этом… Скажи, ты ведь почувствовала нечто бо́льшее к этому парню, чем просто интерес учёного? Влюбилась? И позже осознала, что выброс гормональных эмоций характеризовался мимолетным влечением к достойному сопернику? Романтическая влюблённость к старшему по развитию?
— Влечение к сопернику? — Мара попыталась улыбнуться, но у неё не получилось. — Вы как скажете… Особенно про интерес познания учёного. Смешно, правда. Я ведь не дитя, не ученик и даже не студент. Не забыли, что у меня средняя степень учёного? Ещё две ступени и сравняюсь с Вами, профессор. Мне друзья, коллеги постоянно говорят, что надо сделать ещё пару шагов вперёд, а потом… а мне не хочется делать эти шаги. Особенно сейчас. Зачем? Для кого и для чего? Для науки или для собственной гордыни? Ради благополучия мира? Нелепо, потому что лучшие представители мира, наш Совет меня смешал с… грязью. Спросите, откуда такие мысли, такое настроение? Отвечу. Категорический запрет Совета на общение с Антоном всю миссиию свёл к провалу. Это поняла за многие последующие месяцы, вернувшись домой, проведя неоднократный анализ (чуть ли не поминутно) как своих действий, так и коллег. И нашла ТПР — точку принятия решения… Позвони я Антону на следующий день, как появилась ТАМ, всё сложилось бы иначе. У ВСЕХ сложилось бы иначе. Эти слова не пустое сотрясание воздуха. Как появилась возможность — загрузила все данные в центральный процессор Академии и через пару дней получила единственный результат, машина подтвердила мои размышления — ВСЁ решал один-единственный звонок, понимаете? А каков итог? Члены Совета, которые ранее категорически запретили личный контакт, в итоге именно меня обвинили в провале миссии. Всё свалили на меня, в итоге понизив на две ступени в гражданском статусе, навсегда запретив перемещение между мирами. К тому же втихую лишив звания Героя Нации. ОНИ чего хотели этим добиться? Унизить меня? Ну, сделали, получилось. А что и кто от этого выиграл? Ничего и никто! Сами члены Совета никак не пострадали — виновна ведь я, а они как были небожителями, вершителями судеб, так ими и остались. И ведь до сих пор никто из них так и не ответил за свою ошибку… Обидно и больно за несправедливость. Понимаю, что противопоставить ИМ ничего не могу, да и… никто не может. Ни папа, ни Вы, ни кто другой. Сами ведь пострадали, хотя не были виновны, так, за компанию. Поэтому сейчас, будь моя воля, уехала бы куда только можно, лишь бы подальше. Чтобы ни видеть ИХ и не слышать.