— Я тебя понимаю, Мара, — пожилой мужчина опустил голову. — Ты показала себя с самой лучшей стороны, поставив на первое место дело, отказавшись от личного. И люди это знают, оценили по достоинству. Что касается Совета, решение было вынесено далеко не единогласно. Пояснить? Было высказано предположение одним из…, что ты можешь забыть про долг, решая собственную судьбу. Прости. Понимаю, что это далеко не те слова утешения, которых ждешь, но пойми — на возможный контакт с другой стороной возлагаются огромные надежды, поэтому…
— Поэтому подобных мне не берут во внимание. Зачем народу мои чувства? Зачем ему нормальные отношения среди коллег Отдела и Центра? Зачем вообще… я? Знаете, коль пошёл такой разговор, я решила снять с себя ранг преподавателя и Наставника курса. Дорабатываю до конца текущего цикла обучения и увольняюсь. Таких как я — множество, это мне однозначно дали понять… Мои знания, опыт, даже неудачный опыт никому не нужны. Поэтому, профессор, заранее ставлю Вас в известность об уходе, чтобы искали замену. Времени для этого много.
— Мара, ты совершаешь ошибку. Подумай хорошо. — Профессор встал, с упрёком посмотрев на девушку. — Ты чувства, обиды поставила на первое место, забыв про многие годы, что тебя учили, готовили к…
— Считаю, профессор, что мне дали авансом, вернула сполна. Более ни на что не годна. Я исчерпала себя. Во мне нет никакого желания к чему-либо стремиться, чего-то добиваться. Я выгорела, потеряв всё что было…
— Ты до сих пор обижена?
Мара вскочила со стула, яростно сверкая глазами.
— Не заставляйте меня поверить, профессор, что Вы — тот самый безжалостный и хладнокровный человек, который ради общего эфемерного блага может отправить на смерть самого близкого человека. О Вас так говорят большинство как преподавателей, так и курсантов, но я до последнего верила, что Вы другой. Вы назвали меня ОБИЖЕННОЙ? НЕТ!!! Я оскорблена, размазана, унижена. Той Мары, которая была, больше нет. Она умерла после решения Совета. Извините, разговор считаю законченным.
— Мара, но так нельзя. Ты… — профессор хотел ещё что-то сказать, но как у него, так и у девушки одновременно звякнули фоны, оповещая о поступлении срочного сообщения. Прочитав, девушка подняла глаза на Глевнера.
— Вас тоже ожидают в зале совещаний Руководителя службы?
— Да. Что ж, идём туда вместе. Предполагаю, это как-то связано с тем сюжетом, что показали в новостях.
Мара оглянулась на брата.
— Дио, далеко не убегай. Есть что обсудить.
Парень кивнул и первым вышел из аудитории, которую стала заполнять очередная партия курсантов.
Догнав в коридоре своего начальника, Мара мягко его остановила.
— Скажу здесь, пока не зашли, что бы потом не было недразумений. Если мне сейчас предложат поехать на остров, решать вопрос с землянами, отвечу категорическим отказом. Если последуют обещания вернуть все звания и должности — плюну в лицо тому, кто выскажет подобное и покину зал. Повторяю — никуда не поеду и ничего делать не буду. Особенно, если такое скажет кто-то из Совета.
Сделав пару шагов, девушка первой вошла в помещение, где их уже ждали. Она настроилась на противостояние, но совершенно не была готова к тому, что последует далее…
* * *
В просторном помещении за полугруглым столом сидело около тридцати человек. Многих Мара знала — это были как члены Совета планеты, так и высокопоставленные руководители планеты, без участия которых не решался ни один серьёзный вопрос. Некоторые были неизвестны, хотя одного из них, даже как зовут, не знала, но помнила на суде это лицо — мужчина был на её стороне, яростно защищая Мару. И сейчас, поймав его взгляд, заметила, как, словно ребёнок, прячась от всех, мужчина указательным пальцем поднял себе нос, давая недвусмысленный намёк. И от подобного жеста девушка почувствовала тепло к незнакомому человеку, которому так и не выразила своевременно слова признательности за поддержку…
Девушке предложили сесть сбоку от стола, а вот профессор сразу направился к свободному месту, что было расценено Марой как вполне естественое положение дел.
Поднялся Глава Совета, которого знали все жители планеты.
— Мара Энрим Гран Дриптон. Прошу подняться.
Девушка встала, сжатая как пружина, не зная чего ожидать в этот раз, но дальнейшие слова услышать была не готова.
— По представлению правовой комиссии на утверждение Совета планеты было внесено предписание о пересмотре ранее оглашённого вердикта по Вашему делу. Были представлены новые факты, собрана исключительная доказательная база, которая полностью оправдывает Ваши действия. Совет, после рассмотрения новых фактов, снимает ранее предъявленные обвинения. Вам возвращаются как звание, положение в обществе, так и прежний статус. Так же возвращено почётное звание Героя Нации. В качестве компенсации за все незаслуженно причинённые моральные и физические страдания, Советом вынесено предписание в отношении Вас о моратории на все налоговые отчисления сроком на десять лет. Обратной силы данное решение иметь не может… Простите за несправедливость, Мара Дриптон. Мы единогласно выражаем надежду, что Вы продолжите трудиться на благо народа, являясь образцом героизма и подражания. Извините, но вынужден задать вопрос, на который, если не желаете, можете не отвечать. Вы в курсе, что двое землян, с которыми общались ранее, находятся на нашей планете? Подождите, это не сам вопрос. Тот заключается в следующем — могли земляне САМИ задействовать аппарат переноса, так называемый «эвакуатор»?
Мара подняла голову и, не задумываясь, отрицательно покачала головой.
— Нет, Глава. ОНИ — воспитаные люди и чересчур щепетильны, что бы воспользоваться чужой вещью. Однозначный ответ — нет.
— Спасибо. Вы свободны.
Девушка, не ожидавшая подобного поворота в своей судьбе, поклонилась и вышла. Постояла некоторое время у двери, но вскоре охрана попросила её удалиться…
* * *
Тем временем в покинутом девушкой зале заседаний наступила тишина.
Один из членов Совета, увидев улыбку на лице Главы, задал вопрос, который интересовал не его одного.
— Глава, позволь поинтересоваться — почему ты не проинформировал Мару, что она теперь равная нам? Решил избежать истерики от радости или растройства? Ведь мало кто знает, чем мы занимаемся… Начиная от искусства, заканчивая, прошу прощения, вывозом дерьма. Это не работа — каждодневная каторга, и никакими благами её не затмить. Да и какие блага? Десять лишних дней к отпуску, да раз в год (и не каждый, хочу отметить) на день Воссоединения крохотный набор деликатесов.
На лицах появились улыбки, но кое-кто недовольно заворчал. Весь шум сразу прекратился по знаку Эйнира.
— Да, Торнис. Не хотел сразу нагружать Мару, хотя сейчас каждый достойный человек на счету. Ив, — он обратился к профессору Глевнеру. — Что скажешь о психическом состоянии девушки?
— Если откровено, даже не просто плохое — критическое, — профессор говорил с места. — И ты правильно сделал, что не объявил, что её по восьми округам избрали в Совет. Как по мне — ей рановато заниматься глобальными вопросами. Добавлю, Эйнир, если у тебя появились мысли, что можешь её направить к нашим «пришельцам», остановись. Мара успела шепнуть мне на ухо, что если попытаются возложить на неё подобную миссию, она… повернётся и уйдёт, не смотря на возможно обещанные блага. Так что я считаю возможным предупредить Совет, а как он решит… Не стоит забывать, что девочку оскорбили, повесив на неё провал миссии, хотя она с самого начала была, в общем-то, крайней. Она аналитик, не руководитель и не боевик. Но почему-то изначально расследование повернули так, что Мара была чуть ли не главой миссии. Между прочим, хочу донести до каждого из присутствующих, если бы не она, точнее, если бы ради неё не вступились местные, вообще неизвестно чем бы всё закончилось. А присутствующие в курсе, что на Божественном именно те, кто дважды помогли нашим людям? НЕТ? Вижу недоумённые лица и удивлён подобной реакцией на мои слова. Эйнир, можешь объяснить, почему члены Совета и руководители служб не в курсе дел?