Выбрать главу

— Да!

Я вздрагиваю от ее громкого голоса.

— Я не хочу ни того, ни другого, — говорю я твердо, все еще поражаясь ее словам. — Просто я выгляжу так.

Она смотрит на меня, скрестив руки на груди, долго и пытливо, а я кажется краснею.

— Ладно ты, а они?!

Если она про врачей, то всем все равно. Жива? Здорова? Ну и ладно. Всем плевать, если дело не касается их самих. Однако, грубая прямота и простота женщины подкупает. Я чувствую себя нормальной, как никогда, сидя на простом табурете остывающей кухни.

— Не пойму куда они смотрят!

Кем бы не была эта “гнома”, но ее тут слушаются и не перечат. Она исчезает в соседнем помещении, требует достать пачку молока и подать ей кружку. Я слышу жужжание микроволновки, сигнал таймера и через мгновение держу в руках кружку теплого молока и огромный рогалик в другой.

— Ешь! Пей!

Я пью под ее пристальным взглядом. Никогда не была фанатом молока в прошлом, но кажется, что скоро мои привычки изменятся. Мне хорошо. Ощущения похожи на те, когда я цедила кровь через соломинку. У меня забирают булочку, прямо на моих глазах надрезают ее поперек, укладывают в нее несколько кусков жирной грудинки и протягивают мне обратно.

— Так должно быть каждый день. Только так! Чтобы дети не рождались дебилами, недоношенными и точно в срок!

Она качает головой. Выражение лица у нее такое, словно все эти дебилы, недоношенные и родившиеся раньше времени всё сплошь и рядом результат моего недоедания.

— Если бы это зависело от меня, — говорю я с набитым ртом. — Александра!

Светловолосая женщина прищуривается. Мне приходится повторить, но с менее набитым ртом.

— Спасибо.

— Ронда!

Ронда уступает в росте Борну, но в остальном такая же — мощная, громкая и кажется, что неповоротливая, но правильнее будет сказать размашистая. Я хочу еще молока и прошу ее налить мне еще.

— Никто не станет делать для меня какие-то особенные условия.

Я смотрю на протянутое мне молоко и чувствую, что вслед за “хорошо” пришел черед дурно. Я сначала не обратила на это внимание, выпила залпом, а теперь смотрю на стакан и не понимаю почему напиток розовый. Мозг давно решил эту загадку. Сознанию осталось принять его.

— Да-да, — бурчит женщина, разглядывая меня с самым мрачным выражением лица. — Там правда так херово?

Я жму плечами. Она первая из “гражданских” кто спросил меня об этом. Я продолжаю держать молоко, стараясь не смотреть на него и в какой-то момент просто поднести ко рту, сделать глоток, выпить залпом.

— Как в безумном Максе, но только без Мэла Гибсона и вечного блуждания по дорогам.

— Мэл был хорош, — мечтательно тянет Ронда. — Пока был молод, но сейчас уже не то. Обвислый зад не красит никого.

Она смеется всем телом, хватая себя под грудью. Мне грустно — морщинистому заду удалось спастись и плевать он хотел на все свои дома и яхты оставленные им в Лос-Анджелесе.

“Да, ладно бы вещи! У него там были друзья!”

Ронда спрашивает про Нью-Йорк, про кафешки, столовые и рестораны в которых была когда-то. Она называет имена поваров, но я качаю головой — имена мне не говорят ни о чем, среди моих знакомых не было тех кто умел варить потрясающие в своей прозрачности бульоны и супы.

— Приходи вечером, — она вручает мне еще один сэндвич. — Вот как сейчас.

— Спасибо!

Я обнимаю ее. Она милая и веселая, несмотря на свои грубоватые манеры.

— Приходи завтра!

Понимаю почему эта женщина прониклась ко мне симпатией — это дело одной пары лживых глаз(все они такие, эти вампиры), но все равно жутко благодарна ей, за убежище, например, и заботу.

Я возвращаюсь в каюту, ощущая себя пьяной от настигшего чувства сытости. Круассан с ветчиной я слопала пока шла обратно и совершенно не стыжусь этого.

— Куда ты пропала? — Свешивается сверху Паоло.

Я жму плечами, заваливаясь на кровать.

— Ела! А теперь спать!

* * *

— Что произошло вчера?

Алекс отпускает руку с зажатыми в ней витаминами. Она не понимает о чем ей толкует Хогарт. Она рассказала ему обо всем еще накануне, а повторяться… Нет-нет, ей этого совсем не хочется, но видимо придется, в помещении становится тесно от прибывшего народу. Все сплошь и рядом “чины”, старые, умудренные опытом, морщинистые, с каменными лицами. Они похожи на Борна. Брови и те седые, кустистые. Однако самого майора не видно.