— Почему вы сбежали с острова?!
В этот раз это не Хогарт, а майор Кайл Борн, да, как тот самый из фильма. Вояка, кажется, что вырубленный из скалы. Самый настоящий огр в кепке. Малость отесан, чтобы быть похожим на человека. Очень сильно напоминает мне инструкторов и парней, принимающих документы в призывных пунктах вооруженных сил США.
— А вы бы не сбежали? — спрашиваю я, подняв на него глаза. — Особенно, если бы знали, что есть куда бежать?
Такой страны теперь не существует, поэтому европейцы не постеснялись украсть этот образ и прилепить к своим морским пехотинцам. Кайлу Борну не хватает зубочистки во рту и солнечных очков-авиаторов. Уверена, что такие у него есть, только в помещении их таскают либо киногерои, либо идиоты, коим майор ни в коем случае не является.
— На юге море, фрукты и теплая погода.
Слышно, как он скрипит зубами.
— А как же Калифорния?! Родные края и никакой качки!
Я не обязана объяснять осмысленность собственных поступков. Меня бесит, когда на меня орут.
— Повторяю ещё раз…
Никто и никогда не орал на меня, разве что только Джейк. Он не скоро, но все же понял, что это плохой способ, чтобы договориться со мной. Этот же! Майор Борн делает так каждый раз, теряет всю свою сдержанность в считанные секунды. Это игра в хорошего и плохого полицейского. Они манипулируют мной и пытаются выведать какие-то мелочи и оговорки.
— Я вам уже говорила десятки раз.
— Почему?
Майор Борн кружит вокруг меня подобно гигантской белой акуле. Меня мутит от запаха его одеколона.
— Волнуетесь?! Чего вы боитесь, Александра? Что скрываете от нас?!
— Вы прекрасно знаете почему я так веду себя, — говорю я не без раздражения. — Вы уже давно заметили это и беззастенчиво пользуетесь этим.
Мне достается секунда его внимания. Вопросы, как команды на плацу, продолжаются.
— Кто помогал вам?
— Никто!
— Почему вы ушли оттуда?
— Там было опасно!
— Не опаснее, чем в океане!
— Да уж получше, чем на суше!
Это правда. Море куда более предсказуемо, чем каждый новый день в тех местах, которые я называла своим домом. Я могла утонуть и разбить судно о рифы, если только бы только стала беспечной, перестала сверять показания приборов, придумав себе, что я на увеселительной прогулке; на материке “перспектив” было куда больше — быть съеденной, покусанной, изнасилованной, покалеченной на потеху нынешней публике и просто убитой.
— Кто помогает вам?!
— Хватит! — рявкаю я, наконец вынырнув из состояния шаткого, но равновесия. — Почему? Потому! Вы были там?
Он резко разворачивается ко мне, видимо не ожидав встречного вопроса, произнесенного таким тоном.
— Вам тоже выдать путевку на материк, чтобы вы перестали утверждать то, в чем совершенно не разбираетесь?
Он нависает надо мной, так что мне приходится поднять голову, а не смотреть на его подтянутое пузо, на пряжку ремня, не убеждаться помимо воли, какой он на самом деле мужик.
— Ты так думаешь?!
— Да! Я прошу вас прекратить спрашивать меня почему. Я уже всё рассказала вам! Нам никто не помогал! Ни-кто!
Он может сколько угодно орать и стараться запугать, но у него ничего не получится. В такие моменты я представляю на его месте Джейка. Того вообще ничего не сдерживало, а у этого верзилы один за другим начальство за спиной, приказы, документы и всратая общественность! Насчет последней я не уверена, но надо было упомянуть их. За военными, я уверена, тоже кто-то стоит, скорее всего с очень большим кошельком.
— Более семидесяти боевых операций! В самых опасных, горячих точках планеты! Около десяти вылетов на мертвый материк! Я как никто другой знаю, что это такое!
Говорит он все это, все больше и больше склоняясь к моему лицу, так что я могу почувствовать кроме одеколона крепкий запах его тела. Меня подташнивает от всего этого.
— Израиль, Ирак, Афганистан, Ливия, Египет, Боливия…
Что я делаю? Я поднимаюсь! Что я делаю?! Я ору на него с высоты, уступающего ему роста.
— Ты лез в чужие дела, разбирался с придуманными угрозами для твоей страны, тогда как такие, как мы, гибли городами, выживали и давали десятки тысяч очков вперед тебе и таким как ты!