Как бы то ни было, поцеловала. С другими его иногда не трогал даже секс, а с ней даже поцелуй казался чем-то неземным, высшей наградой.
– Я люблю тебя, Дин, – выдохнул Степа. – Ты... чувствуешь ко мне хоть что-нибудь?
– Не лучшая тема для разговора, – неожиданно холодно произнесла Дина.
Чуть отстранившись, он глянул на нее как-то недоверчиво и выговорил изменившимся голосом:
– Боже... ты должна была сразу мне сказать. Зачем было давать надежду?
– Ты ничего не понимаешь.
– Все я понимаю. – Отпустив Дину, он целеустремленно направился к балкону. – Сигареты там?
– Ты же в шестнадцать бросил.
– Плевать, хочу курить.
– Я с тобой. И накинь пальто.
– Не хочу, – резко сказал Степа.
– Я принесу, – спокойно отозвалась Дина.
Когда она вышла на балкон, он уже успел закурить. Она накинула на него верхнюю одежду – он, кажется, не заметил этого – и тоже зажгла сигарету. Они впервые курили вместе.
– Послушай, – начала Дина чуть более хрипло, чем обычно.
– Не надо. Я же говорю – я понял. Я тебя ни в чем не виню, просто теперь мне кажется полной бессмыслицей все, что происходило со мной... с нами в последнее время. Ведь я жил надеждой, которую ты усиленно подкармливала... а может, мне только казалось? Ты это ты. Для тебя дружба – это близость, а любовь... существует ли она для тебя? Ты вообще когда-нибудь любила? Не отвечай, я не хочу этого слышать.
– Влюблялась. Точнее, даже очаровывалась. Ненадолго, – хладнокровно перебила она. – Иногда хотелось полюбить по-настоящему... но больше всего хочется сейчас. Жизнь коротка...
– Глупости.
– Я же объясняла, у меня такое ощущение. Просто, понимаешь, это стало навязчивой идеей. Я засыпаю с мыслью о том, что это скоро случится. Просыпаюсь среди ночи в холодном поту, вдруг поняв, что все это совершенно беспочвенно и я вовсе не умею любить... я даже не знаю, будет ли то, чего я жду, связано с любовью, но это назойливое предчувствие… такое сильное, густое, едкое… одна из таких ночей была в пятницу. Мне просто необходимо было побыть рядом с кем-то близким, с кем-то, кто не станет ни о чем расспрашивать – просто подарит ощущение тепла и покоя. Представь, мне тоже бывает плохо. И больно.
Степа молчал. Недокуренная сигарета, зажатая между его дрожащими пальцами, постепенно тлела.
– Я не умею влюбляться по-настоящему, – продолжала Дина – как всегда, ровным, пусть и хрипловатым голосом. – А если вдруг кем-то увлекаюсь, он, скорее всего, неинтересен мне как человек, потому все длится совсем недолго. Это всего лишь красивый сюжет красивого романа, который наскучит мне после второй главы. Я научилась относиться к подобным «играм» снисходительно – не лишать же себя таких приятных поворотов сюжета, - но ни в коем случае не серьезно. Не допускала никаких интимных отношений – зачем? Я бы хотела этого только с близкими людьми, а не с полуразмытыми образами принцев. А близкие мне люди… мои друзья... их я любила... но мне никак не удавалось увидеть в них привлекательных молодых людей... да, это всегда были искренние, теплые, глубокие чувства, но...
– ... дружеские, – невольно подсказал Степа, выбросив истлевшую сигарету и машинально потянувшись за другой.
– Именно.
– Так же и со мной, да?
– Нет, с тобой не совсем. Просто... когда ждешь чего-то постоянно и с минуты на минуту, ты ловишь каждый намек, предчувствуешь и даже торопишь этот момент... очень легко ошибиться и принять желаемое за действительное. Впрочем, желаемое ли? Может быть, я все истолковала неправильно и меня ждет не любовь, а смерть. – Дина шумно выдохнула дым. – Да, и то, и другое – самое сильное, святое и непреложное, что есть на свете. А то, что я ощущаю, как раз…
Она прервала саму себя и заговорила уже иначе, слегка торопливо, будто сворачивая надоевшую беседу. Степа с тревогой отметил ее тон, но то, что она сказала, заставило его забыть об этом:
– А возможно, все куда проще. Что уж там, меня стало тянуть к тебе все больше. Я себя останавливала: «Пойдешь на поводу у этого чувства, а потом разочаруешься – и потеряешь все. Причинишь ему адскую боль...». И я стала ждать, пока мое чувство примет более четкие очертания.