Долго ли коротко промывала Юлька почки студеной водой из-под крана (Алена уже все новости выложила и на второй круг зашла, у нее это быстро, не говорит, а из автомата стреляет), но вот показалось ей, что все уже, хватит. Вроде запаха нет больше. Может, померещился? И сковорода уже давно греется, аж дно покраснело. Налила Юлька на сковородку растительного масла, лук по-быстренькому обжарила до золотистой корочки, почки нарезанные плюхнула поверх, перемешала и крышкой прикрыла – пусть себе тушатся.
– Скоро там? – Алена интересуется. – Жрать охота, сил нет. С утра, веришь, один йогурт и чай без сахара.
– Скоро, – закивала Юлька. – Минут десять буквально.
– Давай хоть выпьем тогда, – предложила Алена.
Открыли коробку, набулькали по полчашки вина, чокнулись.
– Ну, за тебя! – говорит Алена. – Хоть бы тебе замуж уже. Не хозяйка, а клад!
– Да ну… – смутилась Юлька. – Я еще погуляю.
(Валера ей целых десять дней не звонил, а ребята с курса настучали, что с какой-то рыжей девицей его в кино видели. Вся такая наглая, в пирсинге. Какое теперь замужество? А ведь еще летом – такие планы.)
– Ладно, мать, не скромничай! – не согласилась Алена.
Выпили. Маслинкой закусили.
– Что у тебя там? Хоть не отравимся? – шутит Алена.
– Погоди, узнаешь. Сюрприз там. Царское блюдо.
С этими словами Юлька встала, подошла к плите и открыла крышку. Тяжелый запах мужского сортира ударил в ноздри и разлился по всей кухне. Алена побледнела под цвет обоев и рванула в туалет, зажимая рот ладонью.
Только тут озарило Юльку. Вспомнились ей все подробности функции почек, вполне объясняющие природу тяжелого запаха, затопившего кухню, хоть топор вешай.
В принципе, если их не нюхать, они хорошо выглядели. Ровненькие такие, плотненькие кусочки, один к одному. Выбрасывать их было ужасно жалко.
«Русские не сдаются!» – почему-то подумала Юлька и налила в сковороду полстакана девятипроцентного столового уксуса. Почки из серо-коричневых сделались нежно-бежевыми, от них повалил густой белый пар. Но запах, против ожиданий, не только не исчез, а, кажется, даже усилился. Алена на кухне не появлялась. «Эх, чего бы такого…» – лихорадочно соображала Юлька, громко хлопая дверцами шкафчиков. В сковородку поочередно отправились сухая аджика, хмели-сунели и два кубика крошки-чеснока, лавровый лист, пять бутончиков гвоздики и несколько крупных горошин душистого перца. Но запах становился все гуще и наваристее, от него уже слезились глаза и начинало немножечко мутить. Расстроенная Юлька захлопнула крышку, погасила огонь и настежь распахнула окно. Морозный воздух ворвался, закружил и за считанные минуты унес с собой тяжелый кухонный чад, словно его и не было.
В дверь с величайшей осторожностью заглянула Алена, бдительно повела носом.
– Ну, ты даешь!!! – сказала она и нервно сглотнула. – Что это было вообще?
– Почки, – ответила Юлька. – Почки один раз царице.
Они сидели в комнате на диване, допивали вино и с неохотой доедали початую банку оливок. Аппетит пропал, как не было. Остывала в духовке печеная картошка, кис на столе салат. Что было делать с царским блюдом? Надо бы выбросить, да побыстрее, пока сковорода не пропиталась, но ни одна не могла заставить себя вернуться в кухню и хотя бы приоткрыть крышку. Юлька жаловалась, что любит, а он, он… целых десять дней… десять, представляешь!.. и рыжая эта… Алена утешала, по волосам гладила – подожди, мол, одумается, сам приползет», – но легче от этого не становилось, а совсем наоборот, хотелось разреветься горько, уткнувшись подруге в плечо.
В дверь позвонили. Настойчиво, три раза. Юлька открыла.
На пороге стоял подвыпивший Валера. В огромных ручищах подрагивала тщедушная веточка кустовой гвоздики.
– Привет, Юль! Я тут мимо шел. – Валера протянул Юльке веточку и, не спрашивая разрешения, стал, неловко покачиваясь, стягивать кроссовки.
Юлька отложила веточку под зеркало и наблюдала, скрестив руки на груди, как он возится, тщетно пытаясь расшнуровать тугой мокрый узел.
– У тебя поесть нету? – спросил вконец запыхавшийся Валера, с трудом разгибаясь.
– На кухне, – холодно ответила Юлька и вернулась в комнату на диванчик.
Долгих пятнадцать минут просидели подруги тихо, точно мыши, и все прислушивались к звукам, доносящимся из кухни. Но звуки были вполне себе мирные, домашние – что-то брякало и звякало, хлопнула духовка, ложка ли, вилка упала и покатилась по полу, зашумел электрический чайник.