А вот до Маринкиного сведения пора довести, что, между прочим, Катя давно пишет книгу. О чем – пересказать невозможно, Марин, ты все равно не поймешь, это такой опыт экзистенциализма, выраженный в метафизических образах… Пусть завистница подавится своим язвительным «ты это сама сшила, что ли?».
Вечером, с очередным скандалом уложив сына, Катя-Клеопарта ожидает Сашку. Жемчужные бусы на челе, босая, с шарфом а la Айседора Дункан, с тревожным блеском в очах, со слегка бессвязным, по-ахматовски туманным, порывистым, многозначительным надрывом в речах:
– Я больше так не могу… мне все, все надоело… Ах, оставь, оставь меня!
Устремив загадочный взор на свечу, некоторое время взвешивает, не продекламировать ли любимое, заранее освеженное в памяти – об особенно тонких руках, колени обнявших, – но как-то не удается вставить прочувствованные строки, поэтому Катерина только твердит, что нет, нет сил дальше жить, когда это постоянное, бесцельное, изматывающее умирание… И слезы катятся уже непроизвольно.
А сердечный друг сидит рядом, глазами хлопает, а потом говорит, изрядно обалдевший:
– Ну все вы одинаковы: как ПМС, как прямо хоть в бункере пережидай. Что это у тебя на лбу запуталось?
И бережно пестуемый образ Катрин-Прекрасной-Дамы неумолимо летит, летит степной кобылицей куда-то прямиком к убогости Бедной Лизы, и мнет ковыль последнего самоуважения… Но, по счастью, в этот момент Сашка притягивает упирающуюся Лилит, обнимает, целует и бормочет:
– Раз в месяц имеешь полное право! – И добавляет нежно: – Девочка моя!..
И Катя внезапно понимает, что экстримы в духе Леди Гага совершенно не нужны для счастья, что гораздо больше, чем быть не от мира сего, хочется быть лучше всех. Хотя бы один-единственный день. Причем приглашены будут только самые близкие. И какая глупость, какая нелепая надуманность – этот жемчуг в волосах! Если честно, то даже фата во второй раз уже как-то необязательна.
Для полного счастья нужно только белое, элегантное, безупречное в своей простоте платье.
Заслуженное женское счастье
Трогательное предание о «любви с первого взгляда» может как ничто, украсить семейные легенды, но Лена знала, что в действительности каждая невеста – сама творец маршей Мендельсона и свадебных тортов своего счастья.
Прекрасная жительница Иерусалима Елена до последней возможности эксплуатировала нехитрый рецепт приятной жизни – быть красивой и свободной. Но к тридцати годам прелестный образ юной Наташи Ростовой начал трещать по всем швам, и настала пора полюбить какого-нибудь достойного избранника навеки.
Определив задачу, психолог Лена разработала тактику и стратегию создания счастливого семейного союза. Ради обнаружения подходящего кандидата было решено активно участвовать в культурной жизни столицы, появляться на всех тусовочных мероприятиях, вернисажах, перформансах, лекциях и дипломатических коктейлях. Разумеется, ей были известны и другие злачные места, но обретенные там знакомые охотнее платили за ночное такси, нежели брали замуж, так что имело смысл начать с чего-нибудь возвышенного, вроде вечеров поэзии. Вначале Лене не везло, вплоть до того, что пару раз подкатывались сами поэты. Однако, пребывая в поисках нормального человеческого существования, а не материала для трагических мемуаров, потенциальная невеста рифмоплетов решительно отшила. Лена знала, что романтиков стоит любить в ранней юности, а потом наступает пора перевязать розовой ленточкой вирши, оставшиеся от пылкого чувства, и сложить ихв шкатулочку.
Одетая во что-нибудь невинно-черное и провокативно маленькое, Лена предоставляла всем робким желающим удобный шанс познакомиться. Внимательно изучала каждую вывешенную на выставке картину, неторопливо листала на проходе программку. Терпеливо перечитывала в фойе объявления «Быстрое и безболезненное обрезание опытным раввином с многолетним стажем!», «Наши гаранты подпишутся под любую вашу ссуду!» и «Адвокатская контора Лифшица обеспечит стопроцентный выигрыш в лотерее “Грин-карты”». Спустя некоторое время охотнице улыбнулось счастье – она приметила свой идеал, и «все, что было справа, – стало слева, и все, что было слева, – стало справа», как описал классик Лев Николаевич Толстой столь же переломный момент собственной жизни.
Среди почитателей русскоязычной словестности, обряженных в потертые свитера и треники с лампасами, прекрасный незнакомец приятно выделялся костюмом Хьюго Босса и элегантной стрижкой. Разведка донесла Лене вид занятий – нейрофизиолог, – а также обнадеживающе холостое семейное положение избранного объекта.
Так эффективно, как умели только Арики Шароны и Моше Даяны, Лена пустила в битву заготовленные резервы. Друзья вывели на нее жертву и представили, верные сторонники закрыли пути отступления, оттерли многочисленных конкуренток и по секрету поведали счастливчику, как неслыханно повезло ему заинтересовать собой самую неприступную и красивую женщину столицы.
Некоторое время фанфан-тюльпан еще колебался между ней и какой-то пергидролевой блондинкой, но блондинку не украшали аура доступности и шляпка с вуалеткой. К тому же во время антракта, когда добычу могли отнять или она сама могла сделать рывок на свободу, Лена цепко прихватила нового знакомого под локоть и увела подальше. Туда, где никого не было, к столику с книгами поэта, и весь перерыв демонстрировала принцу свое тонкое понимание верлибра, а блондинке – что ей тут нечем поживиться.
Первое свидание состоялось в вифлеемской Базилике Рождества Христова под Рождество, и ненасытно целующаяся за колоннами парочка безнадежно испортила многочисленным паломникам весь хадж… В конце вечера Лена могла поклясться, что это был блицкриг.
Вскоре суженый переехал из своего холостяцкого убежища на уютную Ленину жилплощадь, однако в омут семейной жизни опрометью не бросался. Целый год девушка на затянувшемся выданье не могла вырвать внятного предложения руки и сердца. Более того, за этот год красавец перестал терпеливо внимать стихам Лениных знакомых, прекратил обегать машину и распахивать перед пассажиркой дверцу, то и дело даже забывал дарить цветы. Но не перестал ее смешить, не забывал радовать и не прекратил волновать. И однажды безнадежно усугубил ситуацию признанием в любви. Не приходится удивляться, что стряслось непредвиденное – охотница попалась в собственный капкан. Лена, до тех пор женщина разумная и осторожная, потеряла голову, забросила все грамотные приемы манипулирования чужим сознанием и, со своей стороны, отчаянно влюбилась.
Барышни, созданные для любви, как итальянский – для музыки! Учитесь на примере Лены, не ставьте одним махом на кон все состояние своей души! Играйте по мелочи, пока не определятся намерения противника. Придерживайте свои прекрасные порывы, чтобы они не пропали втуне. Задумайтесь: не потому ли он с вами, что это решает его жилищный вопрос? Заранее выясните: что будет, когда вы дойдете до моста жизненно важного решения? Собирается ли избранный попутчик перенести вас через него, всю в подвенечно-белом, или бросит на переправе? Взвешивайте почаще и поточнее, равноценна ли отдача понесенному вами расходу доброго имени и невинности. Ищите ценники на подарках.
Ибо на что может рассчитывать женщина, неосмотрительно заплутавшая в дебрях чувств, не оставившая спасительных следов-крошек и безнадежно потерявшая обратную тропинку к равнодушию? На то, что страшнее смерти ничему не бывать, что судьбу можно запугать собственной безрассудностью? Вместо того чтобы полагаться на собственную квартиру, машину и хорошую работу, неосмотрительная Лена сделала ставку на верность, нежность и любовь.
И еще на то, что всю неделю, пока ее машина пребудет в ремонте, бывший учитель вождения и друг-любовник, а ныне – просто добрый приятель Максим не поленится подвозить ее с работы и демонстративно провожать до самой двери.