Ей не хотелось думать о Хассе, но он настойчиво лез в мысли, в сны, чудился в каждом шорохе и птичье тени, скользящей по земле. Он был везде. И это выводило из себя, выматывало. Она хотела освободиться от наваждения, но в то же время…хотела увидеть его снова. Прямо здесь, сейчас, посреди снежного бурана, отрезавшего ее от всего остального мира.
Когда возле водопада случился обвал, Ким вместе с тремя воинами оказалась в самом центре событий. Кругом грохот, камни, грязь с обломками сплошным потоком. Крики.
Она бы непременно погибла во всей этой мешанине, если бы не Лисса. Преданная вирта напрочь отказалась подчиняться ее паническим приказам. И когда все рванули назад, пытаясь выбраться из грязевого потока, она ринулась вперед, на долю секунды опередив основной обвал. Проскользила по самой грани ущелья и, на ходу перекидываясь в ящера, по отвесной скале заскочила на выступ. Там они и притаились. Распластались на камнях, за день нагретых солнцем, и наблюдали, за тем, что происходило внизу.
Когда облако из грязной пыли и брызг водопада осело, открылась жуткая картина развороченной дороги. Камни, земля, одинокие горные ивы и кусты дикого барбариса. Все это смешалось в одну бурую массу, большая часть которой сорвалась вниз, в ущелье.
Уцелевшая часть группы, успевшая выскочить от опасной зоны, теперь возвращалась обратно. Ким наблюдала, как они ищут своих пропавших товарищей и искренне надеялась, что у них получится, что найдут хоть кого-то и вытащат из-под обвала. Но увы. Они провозились до самой ночи, выгребая камни, пытаясь спуститься в расселину, но так никого и не нашли. Ни живых, ни мертвых.
Эти люди не сделали ей ничего плохого, не обижали, просто выполняли чужой приказ и везли в ненавистную столицу Андракиса. Ким не жалела им зла и искренне сочувствовала утрате.
…А еще она увидела, как в чуть в стороне, прикрытый валунами валялся кем-то оброненный походный рюкзак, и свернутый рулоном зимний походный плащ. Наверное, отвязались от седла, когда все начали метаться в поисках спасения.
Ночь они с виртой провели на том же уступе, прижимаясь друг к другу, чтобы укрыться от пронизывающего горного ветра, а на заре, когда первые лучи только начали разбивать ночную тьму, спустились вниз.
Ким сама еще раз обошла место завала в поисках того, что могло пригодиться. С трудом вытащила битком набитый рюкзак, который так никто и не заметил, и поспешила убраться подальше от перевала. Мало ли кто еще мог тут пройти?
Было страшно, но она понимала, что это шанс, который никак нельзя упустить.
Теперь, когда все будут думать, что она погибла, шансы добраться до долины возрастали. А вот время поджимало. Старый брегет беспристрастно показывал, что до конца зимы оставалось две недели. Слишком мало, для простой девушки, решившей вернуться домой. Но у нее была Лисса, туго-набитый рюкзак, и карта, украденная из шатра кхассеров.
Весь день они потратили на то, чтобы спустится к подножью гор. Вирта, прекрасно понимающая, что от нее требовалось, проворно сновала между камней, выбирая короткий путь, а от Ким требовалось только одно: не вывалиться из седла.
На ночном привале, среди осиновой рощи она отпустила недовольную, голодную вирту, и та сразу принялась щипать сочную траву. Тем временем беглянка, наконец, добралась до содержимого рюкзака.
Там было огнево, веревка, пара складных ножей и котелок для разогревания пищи на костре. В глубоком кармане обнаружился куль с ломтями вяленого мяса, немного заварки, сухие яблоки и соль. Вдобавок к теплому походному плащу обнаружился сверток с одеждой: плотные брюки, пара шерстяных рубашек.
Ким восприняла это как благой знак. Сама судьба благоволила ее возвращению домой.
***
Они двигались в основном в сумерках. Рано утром и вечером, когда начинало темнеть. Днем, в самую жару отсиживались в пещерах или рощах, попадающихся на пути, а ночью старались забиться как можно глубже.
Было страшно. Их могли увидеть андериты, мог почувствовать рой или напасть дикие звери, но они продолжали продвигаться вперед. Отмеряя километр за километром, преодолевая препятствия в виде зыбучих песков, коварных болот и непроходимых чащоб, наполненных мрачными голосами.
Им везло. Настолько, что ни разу за время путешествия они не наткнулись ни на патрули, ни на одиноких путников, ни на диких хищников. Будто чья-то невидимая рука проводила их по самой грани, оберегая от опасностей.