И ещё, мамочка, скажи, что не будешь меня ругать. Я сапоги бабушкины хромовые в сушилку сдала, и они теперь на меня не лезут. И такие жёсткие стали. Таня говорит, растянутся, но мне кажется, нет. Придётся на «Зарницу» в кедах идти.
Нам кино показывали — «Огонь, вода и медные трубы». Дождик несколько дней шёл, танцев не было, в клубе кино крутили. Только это, другого не было. И теперь меня все дразнят «Ал-л-ёнушка», как там козлик в кино бегает и зовёт.
Всё, пойду, на линейку зовут. Я как раз успела всё начисто переписать. Мне Катя из первого отряда проверила, а то Таня говорила, что письма с ошибками отправлять не будет.
Целую тебя крепко, Алёна.
Про дядю Костю, велосипед и мороженое
Лёля Фольшина
Лялин папа очень часто ездил в командировки, и ей всегда хотелось проводить его на вокзал, но никак не получалось. То мама работала, то поезд уходил поздно ночью, то ещё что. И вот как-то в мае перед очередным папиным отъездом бабушка пообещала отвезти Лялю проводить папу. Девочка ждала этого с нетерпением, только утром в день отъезда все едва не сорвалось — бабушка заболела. Ляля уже готова была заплакать, но ситуацию неожиданно спас новый папин водитель. Он работал у отца совсем недавно, как говорила мама, пережидал год до армии.
— Александр Фёдорович, можно, я отвезу вашу дочь на вокзал и обратно? Мне не трудно, а ребёнку — в радость.
Ляля захлопала в ладоши и умоляюще посмотрела на папу.
— Ну, что с тобой делать, егоза, поехали. Только под ответственность, — отец слегка замялся, — дяди Кости. И обещай, что будешь его слушаться.
Девочка согласно кивнула и всю дорогу вела себя примерно. На перроне Белорусского вокзала она сначала немного растерялась — шумно, много народу, все куда-то бегут, везут чемоданы, и надо очень постараться, чтобы тебя ими не сбили с ног, а потом взяла дядю Костю за руку и уже не отходила от него. На той платформе, где стоял папин поезд, было не так многолюдно, а когда они дошли до нужного вагона, народу, вообще, практически не осталось. Ляля осторожно потрогала рукой красный бок поезда, прочла «Спальный вагон» и, чуть ниже, «Москва — Берлин — Париж» и замерла, с интересом наблюдая, как папа разговаривает с проводником, показывает паспорт, чему-то смеётся.
— Все, малыш, мне пора, — папа поднял Лялю на руки, поцеловал в щеку и опустил на перрон, но умоляющие глаза дочери, заставили его посмотреть на часы и выполнить её невысказанную просьбу, провести с собой в вагон.
Девочка осторожно поднялась по ступенькам, прошла по красной ковровой дорожке и остановилась у двери в купе. Большой кожаный диван, столик, слева раковина и какой-то шкаф — не купе, а целая комната.
— Папа, ты тут поедешь в Париж? — спросила Ляля почти шёпотом.
— Пока только в Берлин, — рассмеялся Александр Фёдорович. С молчаливого разрешения отца Ляля вошла в купе и осторожно присела на краешек дивана. Мысленно она уже ехала в Париж, но тут папа строго посмотрел и сказал:
— Тебе пора, скоро отправление, — он взял её за руку и вывел в коридор. Подойдя к двери вагона, Александр Фёдорович передал девочку водителю, и они оба ещё долго стояли на перроне, ожидая, пока поезд тронется.
— Ну что, поехали домой? — Дядя Костя снова взял Лялю за руку, и они направились к выходу. Почти всю дорогу Ляля молчала, находясь под впечатлением от, наконец, сбывшейся мечты проводить папу, и только подъезжая к дому, с грустью сообщила, что не сможет кататься на велосипеде, пока папа не вернётся.
— А что случилось? — уточнил водитель.
— Там третье колесо поломалось, надо чинить, можно в двухколёсный переделать, но на нём я не сумею.
— Сейчас приедем, посмотрим твой велосипед.
Дядя Костя разобрался с велосипедом, правда, с третьим колесом пришлось всё-таки проститься. Зато он научил Лялю кататься на двухколёсном, а потом они в парке ели мороженое, и девочка обещала не говорить об этом бабушке.
— Пусть это будет нашим секретом, — рассмеялся водитель, когда Ляля сообщила, что бабушка и мама не разрешают ей есть мороженое на улице.
— Ага, — она облизала губы, аккуратно держа под стаканчиком большой платок дяди Кости, чтобы не капнуть на платье, — ну, вот как они не понимают, что на улице есть мороженое гораздо вкуснее, чем дома на тарелке. Стаканчик надо кусать, а не отламывать ложечкой.