— Им нужны документы, но можно попробовать и без них, пошли.
Папа подходит к одному офицеру и тихо с ним переговаривается. Полицейский сосредоточено выслушивает, нахмурив брови. Но папа специалист в переговорах, так что вскоре офицер согласно кивает. Отец смотрит на меня и машет рукой, чтобы я подошла.
— Иди с этим офицером, он проводит тебя к Джеку.
— Правда?
— Да, — папа кивает, и я обнимаю его. Словами не передать, как я благодарна ему за помощь. Без поддержки родителей, я бы не справилась, это точно.
— Спасибо, — тихо произношу я.
— Иди, давай. Он наверняка тебя ждёт.
— Хорошо, — отвечаю я и иду вслед за офицером. Мы проходим по длинному коридору и останавливаемся перед камерой, в которой сидят мелкие преступники. Я замечаю Джека, сидящего на скамейке. Он навалился на стену с облупившейся краской и прикрыл глаза рукой. В этом смокинге он выглядит тут не к месту. Даже кровь на рубашке и синяки не портят его внешний вид.
— Джек! — кричу я, и он тут же убирает руку от лица, оглядываясь по сторонам. — Джек, я тут!
Офицер открывает камеру, и Джек наконец замечает меня. Его лицо озаряет улыбка, и он слегка морщиться от боли. Его губа слегка припухла и на ней запеклась кровь. Он поднимается и быстрыми шагами спешит ко мне. Нерешительно смотрит на офицера, который стоит в проходе и после его одобрительного кивка выходит ко мне.
— Я думал, ты мне приснилась, — шепчет он, рукой касаясь моей щеки. Он неторопливо осматривает меня, будто и правда не веря, что я настоящая, что я пришла за ним. Потом он снова улыбается, словно с облегчением и обхватывает меня за талию. Он поднимает меня в воздух и его губы находят мои. Я без промедления отвечаю на его поцелуй. Радуясь тому, что снова могу его обнимать, целовать. Мы были в разлуке всего ночь, но для меня она стала сродни вечности.
— Я так скучала по тебе, — произношу я, когда Джек ставит меня на пол, но не расцепляет своих рук. — Ты в порядке?
— Конечно, всё хорошо, но я бы хотел как можно скорей убраться отсюда подальше, если ты не возражаешь, — он подмигивает с отвращением глядя на камеру, в которой всё ещё находится пара мужчин.
— Конечно, и ещё тебе не помешает душ, от тебя воняет, — шутливо говорю я, зажимая нос.
— Поверь мне, это ещё райские ароматы, — отвечает он, широко улыбаясь. Джек кладёт руку на мою талию, и мы уходим подальше от этой злосчастной камеры. Я замечаю папу в компании Эдварда Бауэра и детектива Стендлера. В руках Эдварда как всегда неизменный портфель и пачка бумаг. Они о чём-то беседуют, и детектив недовольно кивает головой. После все трое пожимают друг другу руки и детектив, подхватив папку с бумагами, которую передал Эдвард, уходит. Проходя мимо нас, он смотрит на Джека и сухо произносит.
— Добро пожаловать на свободу, мистер Хастлер.
— Козёл! — тихо произносит Джек, но мне всё же кажется, что детектив его слышал.
— Мистер Хастлер, рад снова вас видеть. Я всё уладил, так что вы свободны. Надеюсь, что мы больше не встретимся при таких обстоятельствах, — Эдвард улыбается краешками губ и протягивает свою руку Джеку.
— Спасибо, что вытащили меня, — благодарит его Джек, и они пожимают друг другу руки.
— Мне пора. Удачи вам, мистер Хастлер. Маккензи, — он кивает мне.
— Спасибо за помощь, Эдвард.
Мужчина прощается с моим отцом и уходит.
— Ну что, Джек готов убраться отсюда? — усмехаясь, произносит отец, на что Джек одаривает его широкой улыбкой.
— Конечно, сэр и как можно скорей, — он прижимает меня к себе, и все вместе мы выходим на улицу. Солнце тут же слепит глаза и мне приходится прикрыть их ладонью. После прохлады полицейского участка на улице кажется слишком душно. Рядом с папиной машиной останавливается чёрный BMW и через мгновенье из машины выходят родители Джека. Миссис Хастлер сегодня выглядит гораздо лучше и свежее. Каштановые волосы собраны в узел на затылке. Капля макияжа, хорошо скрывающая синяки под глазами и морщинки. Свободная белая блузка, бежевые широкие штаны и босоножки на низком каблуке жемчужного оттенка делают её моложе на несколько лет. Как только она видит Джека, её лицо озаряется улыбкой, и она быстро семенит в нашу сторону. Отец Джека следует за ней, словно телохранитель. На нём сегодня серая рубашка в чёрную полоску и тёмные брюки. Волосы уложены назад, на висках видны серебряные проблески седины, которые выдают его возраст.
— Здравствуй мой дорогой, — мать Джека целует его в щёку, а после тщательно осматривает его раны. — Выглядит не очень хорошо, нужно обязательно всё обработать.
— Итак заживёт, — бурчит Джек и я толкаю его в бок. Мгновение он вопросительно смотрит на меня, но всё же понимает без слов что я хотела сказать, поэтому уже мягче добавляет, — но ты можешь мне помочь.