Помню, мама не разрешала мне ходить в лес и приближаться к реке, словно там плавали кровожадные акулы и крокодилы. Но такое поведение было свойственно всем матерям, которые заботились о своих детях, особенно если у них бывали такие не контролируемые дочурки вроде меня. Само собой, я не слушалась ее и сбегала из дома, дабы побыть наедине или прогуляться в лесу, что было свойственно мне. Она, конечно же, узнавала, ругала и отчитывала... но то, что я вчера была в лесу, говорит о том, что успеха моя мать этим не добилась. Похоже, она с этим даже смирилась. А ведь я знаю, какой она была в детстве! Отец рассказывал мне обо всем, что касалось мамы: о ее проделках в доме моей тети и пансионате, о том какая она была гордая, упрямая, шаловливая хоть и маленькая, а также о ее своенравственности и напоследок добовлял хохочя, знаменитую пословицу которую я полюбила: Яблоко от яблони далеко не падает.
Я поднялась по лестнице на второй этаж где находились две большие комнаты. Я направилась к двери где, только я могла разглядеть розоватые пятна моих детских пальчиков в фоне белой краске. Не помню, чем это я так наградила дверь моей комнаты, была ли это краска или же красные ягоды, но помню, как я мама заставила меня оттирать свое художество до тех пор, пока она не примет прежний, однотонный и скучный вид. Я согласилась, не раздумывая так как у меня еще была надежда на то что мать купит мне те туфля с красным бантом о которых я мечтала как в первые увидела и не умолкая просила чтобы ее мне купили, и что они были созданы для моих ног. Конечно, она согласилась, что купит их мне, если я буду слушаться ее. Что не поделаешь ради того чтобы получить желаемого и поэтому, я корча рожу, с тряпкой на руках и под усмешек брата оттирала что было сил в моих тоненьких ручонок, но пятна так и не исчезли хотя красный оттенок потускнел обретая розоватый тон. Все же мать мне купила туфли, с условием, что я буду выполнять ее требования непрекословно и слушаться ее всегда и что свои художество буду начертать только в пределах бумаг, а не на поверхностей нашего любимого дома. Я открыла дверь моей комнаты расположенная напротив комнаты брата. Прошла мимо большой кровати покрытым нежно желтого оттенка покрывалом и зашторила окна и открыла окна нараспашку, дабы вдохнуть свежего и чистого воздуха в мои легкие. Затем встала перед большим зеркалом, овального форма, что стояло передо мной во всей своей красе. Смотрела на себя и видела перед собой поистине очень красивую девушку в нежно-абрикосовым платье без рукава, желтыми ленточками завязанные вокруг шеи и талии которые зависали в области ключицы, словно лепестки увядший розы, но так уместно смотрелись вместе; ярко черные как горящий уголь большие глаза, которые достались мне от отца; длинные, волнистые и блестящие волосы от матери; Я смотрю на себя и думаю...а ведь я очень похоже на среднего брата. Люди говорили, что мы как две капли воды, внешняя разница в том, что он был парнем, а я девушкой словно мы вода из одного колодца но вылиты в разные ведра; словно мы одного сорта ягода но из разных деревьев и садов. Мы были, похоже, не считая его коротких темных волос, длинного роста и усиков которых я терпеть, не могла. Мой брат любить смотреть в зеркало, и любоваться собой чаще всех нас в доме. При этом он раздражающе медленно и осторожно поправлял свои тоненькие усики, словно те сделаны из фарфора. Мне всегда казалось, что усы это один из достоинств мужчин. Мой папа был один из них. Но Ахмет... Ох Аллах! Как я ржала над бедным братом, который однажды объявил, что собирается отрасти усы как у папы. А когда собственными глазами увидела его новый облик, я чуть ли не впала в ступор. Затем я громко захохотала, что слезы брызнули из глаз. Больше всего, тогда меня позабавила его скромность, который стоял передо мной весь такой из себя гордый и довольный своим новом образом. Конечно, потом мои бедные глаза привыкли к этому. Странно то, что большинство моих ровесниц это привлекало. А мои одноклассницы, которые были неравнодушны к нему, увидев его прелестные усики, вовсе обезумели и обрушились на меня будто от меня, что-то зависело. Они буквально липли к моему брату как пиявки. Бррр... ненавижу пиявок и все что маленькое, живое, липкое и ползущие. И это не, потому что я знаю какие они наяву: большие, жирные, ужасно липкие и так приляпаются к коже и медленно ползут, словно человеческое тело для них мягкая и теплая земля, где они могут дремать, а то и плодиться, что со мной было однажды, когда я шарила в лесу в поисках необычных камней, я наткнулась на странную вещь то ли фигурку, которая лежала в грязи под толстым корнем, огромного дерево, который коренился, чуть ли не на метр от точки расположенного объекта. Я с нетерпением засунула голую руку, не задумываясь, и пошарила немножко, перед тем как достать предмет моего интереса. Я почувствовала неприятно прикосновение и молниеносно вытащила руку. Мои глаза расширились от ужаса, когда я увидела черную, огромную и ужасно липкую тварь похожего на жука, что нежилась на поверхностной части моего запястья. Кровь отхлынула от моего лица. Не успела я закричать и сообразить как мое тело, живущее отдельно от моего разума начала действовать самостоятельно, инстинктивно я отпрянула, и начала лихорадочно трясти рукой, чтобы избавится от общество этой мерзкой твари. Как только моя рука освободилась от плена жукаобразного существо, я начала дышать и подумала, что стоит помыть руку тщательно, если только оно не успело отложить яйца. В конце концов, я усвоила для себя, что было бы не плохо иногда унять пыл моего любопытного носа.