– Возможно, я просто делала скидку на его происхождение и дурное воспитание. А с вас, благополучных детишек, стоило спрашивать по всей строгости, – возразила Рейчел, и Джим понимающе ухмыльнулся.
– Так вы были школьной учительницей Джимми? Трудно в это поверить! – Эми с восхищением оглядела Рейчел, и в глазах ее без труда можно было прочесть вопрос: «Так сколько же вам лет?» Но Эми была слишком хорошо воспитана, чтобы задать его вслух.
– Да, была. И кстати, очень строгой.
Джим по-прежнему ухмылялся.
– Я слышал, она до сих пор этим славится.
– Что ты такое несешь, Джим Нельсон! – возмутилась Кей. – Ты ведь знаешь, как добра и мила Рейчел. Он просто шутит, не слушай его, Рейчел.
– Вовсе не шучу. Рейчел, может, и мила, но мисс Грант – это сущий тиран. Мы все ее боялись. Даже Джонни Харрис. При ней он становился просто пай-мальчиком.
– Так ты дружил с ним? Я думала… – У Эми дрогнул голос, когда она вопросительно взглянула на своего мужа. Джим покачал головой:
– Нет. Он не был в нашей компании. Мы в теннис и гольф играли. А он со своими дружками промышлял по чужим домам.
Кей сурово посмотрела на брата. Джим удивленно вскинул брови.
– Он вовсе не был злодеем. Иногда косил у нас траву, когда ты был слишком занят своим теннисом или гольфом, и всегда был вежлив и со мной, и с мамой. Кстати, сейчас Джонни работает у Рейчел, ты не забыл? – подчеркнула Кей.
– О да. – Джим перевел взгляд на Рейчел. – Ума не приложу, как ты могла взять его на работу после того, что он сделал с маленькой Мэрибет. За это ему следовало бы вынести смертный приговор. Десять лет – разве это наказание за такое преступление? Как бы то ни было, нам надо сделать все возможное, чтобы убрать его из Тейлорвилла.
– Джим! – Кей смущенно посмотрела на Рейчел.
– Я лишь высказываю свое мнение, не хочу быть лицемером.
– Каждый человек волен высказывать собственное мнение. – Рейчел холодно улыбнулась. – Я, например, считаю, что Джонни Харрис не убивал девушку. Ее убил кто-то другой.
– О, Рейчел, я бы тоже хотела так думать. Но кто же, если не он? – несколько скептически произнесла Кей. Джим заговорил почти одновременно с сестрой:
– Как я уже заметил, ты всегда была слишком благосклонна к нему. Я же уверен, что виноват именно он.
– Эй, Джим-Боб, у тебя сегодня найдется время для партии в гольф? – К компании подошел Уилли Браун, старинный приятель Джима и новоизбранный окружной судья. Он хлопнул Джима по плечу и кивком головы поприветствовал остальных. – Или эта маленькая женщина навсегда пришпилила тебя к своей юбке?
Эми зарделась от такой шутки. Джим нежно потрепал ее за ушко и сказал приятелю:
– Да, время найдется. Как насчет двух пополудни? Буду ждать тебя в клубе. Заодно и перекушу.
– Отлично.
Разговор перекинулся на гольф. Увидев, что мать отошла от своих подруг, Рейчел извинилась и направилась к ней, чтобы успеть перехватить, пока это не сделал кто-нибудь другой. Иногда обязанность шофера особенно тяготила Рейчел.
Уже в дороге Элизабет упрекнула дочь!
– В самом деле, Рейчел, что это ты вдруг затеяла эту беседу в церкви? Никогда еще мне не было так стыдно.
– Извини, мама. Миссис Скагз и миссис Эштон так громко шептались у меня за спиной, что я невольно подслушала их разговор.
– О смерти этого Харриса, так я понимаю? – не преминула съязвить Элизабет. И продолжила уже с вызовом: – Ты что, действительно собираешься на похороны?
– Да. – Рейчел крепче сжала руль.
– Я так и знала! Ты всегда была самым упрямым ребенком! Зачем, объясни мне, ты связываешься с этими людьми? Ведь это же шваль! – в отчаянии воскликнула Элизабет.
Рейчел стиснула зубы. Нога непроизвольно сильнее надавила на газ, и машина рванула вперед по узкой проселочной дороге. За окном, как в калейдоскопе, замелькали поля с мирно пасущимися коровами и лошадьми.
– Ради всего святого, Рейчел, сбавь скорость! – закричала мать, судорожно хватаясь за ручку дверцы, когда «максима» чуть не оторвалась от земли.
Рейчел, вспомнив, кто она и что делает, сбросила газ. Глубоко вздохнув, заставила себя предельно сосредоточиться. Давно уже у нее не было стычек с матерью. Спорить с Элизабет было бесполезно, поскольку она никогда не меняла собственного мнения, независимо от набора аргументов, которые ей предъявляли. Но на этот раз Рейчел не намерена была мириться с несправедливыми высказываниями матери.
– Кого ты называешь швалью, мама? Бедняков? Если бы папа умер, когда мы с Бекки были еще маленькими, мы бы тоже бедствовали. И значит, тоже стали бы швалью? – Несмотря на распиравший ее гнев, Рейчел старалась говорить сдержанно. Покосившись на Элизабет, она убедилась, что мать еще не остыла.