Ну да, да, конечно, Эндрю дико расхохотался. У нас получился жуткий скандал. Я сказала ему, что с помощью моего журнала я наконец делаю что-то конструктивное. А он мне сказал, что я перестала вписываться в демографические рамки моего журнала. То есть, другими словами, я не просто постарела, но все, над чем я работала десять последних лет, было чистой воды ребячеством. Это был удар ниже пояса.
Моя злость не успела пройти, когда я вошла в здание Министерства внутренних дел.
— Вечная девочка из Суррея, да? — сказал Эндрю мне на прощание. — Чего именно ты ждешь от Министерства внутренних дел, Сара? Что оно может сделать с этой треклятой страной? Сбрасывать на жуликов бомбы со «Спитфайеров»[33]?
У Эндрю был настоящий дар делать нанесенные им раны еще глубже. Это была не первая наша ссора после рождения Чарли, и Эндрю в конце всегда поступал так — все споры он сводил к моему воспитанию, что ужасно бесило меня, поскольку это было единственное, с чем я ничего не могла поделать.
Я стояла в фойе, а унылые чиновники проплывали вокруг меня. Я заморгала, посмотрела на свои туфли, и тут ко мне впервые за много дней пришла разумная мысль. Я поняла, что сегодня вышла в мир не для того, чтобы подать пример своим подчиненным. На самом деле главному редактору совсем не обязательно заниматься репортерской работой для того, чтобы сэкономить деньги для бюджета журнала. И я поняла, что явилась в министерство исключительно для того, чтобы насолить Эндрю.
И когда ровно в десять часов появился Лоренс Осборн и представился мне — высокий, улыбающийся, по-настоящему красивый, — я поняла, что насолить Эндрю я могу не только своей передовой статьей.
Лоренс заглянул в прикрепленные к клипборду бумаги.
— Странно, — проговорил он. — Это интервью тут помечено как «невраждебное».
И я догадалась, что смотрю на него свирепо. Я покраснела:
— Ох, извините, пожалуйста. Плохое утро.
— Ничего страшного. Просто скажите мне, что постараетесь не слишком на меня нападать. Такое впечатление, что сейчас против нас ополчились все журналисты.
Я улыбнулась:
— Я не стану на вас нападать. Я думаю, что у вас потрясающая работа.
— Ну да. Вы так говорите, потому что не видели нашей статистики.
Я рассмеялась. Лоренс вскинул брови.
— Вы полагаете, что я шучу? — сказал он.
Голос у него был блеклый, непримечательный. Он явно закончил не частную школу. Гласные он произносил немного грубовато. Он словно бы держал в узде какую-то дикость, как будто собственная речь стоила ему усилий. Трудно было дать описание его голосу. Лоренс повел меня на экскурсию по зданию министерства. Мы заглянули в помещения агентства взыскания налогов и бюро криминалистического учета. Настроение всюду царило деловое, но при этом расслабленное. Раскрыть небольшое преступление, потом попить кофе — вот такой тут, похоже, был распорядок. Мы шли вдоль ненатуральных галерей с полом из натуральных материалов. Нас освещал натуральный свет.
— Итак, Лоренс, — сказала я, — что на ваш взгляд, не так с Британией?
Лоренс остановился и обернулся. На лицо его упал желтый луч, отфильтрованный подкрашенным оконным стеклом.
— Вы задали вопрос не тому человеку, — ответил он. — Если бы я знал, что не так, я это исправил бы.
— Но разве не этим самым вы должны заниматься в Министерстве внутренних дел? Исправлять?
— На самом деле, я не работаю ни в одном из отделов. Меня пробовали на одном месте, потом на другом, но, похоже, я для этого не создан. Так что тружусь я в офисе по связям с прессой.
— Но какое-то мнение у вас наверняка есть?
Лоренс вздохнул:
— У каждого из нас есть свое мнение, правда? Возможно, как раз из-за этого с нашей страной что-то не так. Что? Почему вы улыбаетесь?
— Вот бы вы сказали это моему мужу.
— Ага, понятно. У него есть свое мнение, да?
— По целому ряду тем.
— Что ж, возможно, ему стоило бы работать здесь. Тут просто обожают политические дебаты. Ну вот, к примеру, первый человек, у которого вы возьмете интервью…
Лоренс снова заглянул в листки на клипборде.
— Прошу прощения? — проговорила я. — Я так поняла, что я у вас буду брать интервью.
Лоренс посмотрел на меня:
— О нет, я просто, так сказать, выступаю на разогреве. Извините, мне следовало с самого начала об этом сказать.
— О!
— Ну, не надо так огорчаться. Я все для вас очень хорошо распланировал. У вас будут встречи с тремя главами отделов и с самым настоящим, живым заместителем министра. Уверен, от них вы получите больше материала, чем вам потребуется для вашей статьи.