бродячего проповедника. Маленькая худенькая женщина, увешанная детьми,
как пальма - кокосами, ругалась на своего мужа, и проклинала тот день,
когда она "вышла за этого бездельника Аизаву".
Все было как всегда. Но Л понял, что мирная жизнь закончилась.
Он подошел к ближайшей стене, украшенной, как и большинство стен в Эль-
Пасо, плакатом с надписью "Разыскивается", и посмотрел на изображенное
там лицо.
- Тьерри Морелло, известный также как Айбер, - громко прочитал он. -
Вознаграждение - сорок пять тысяч долларов. Нет, Бейонд... Я думаю, что я
сам его поймаю.
"Тем более, что я уже догадываюсь, где искать", - подумал он, и, сохраняя
непроницаемое выражение лица, обернулся к охотнику за головами.
- Деньги за Киитиро можешь получить у моего помощника. Тебе они
понадобятся - будет на что уехать из этого города, когда окажется, что ты
никого не поймал. А я вынужден тебя покинуть - хочу послушать проповедь.
- Этот мир погряз в грехах, преступлениях и коррупции! Он прогнил, и
смрад от его истлевшего трупа заполняет воздух! Разве вы не чувствуете
вонь? Наш мир смердит!
Шериф Л на всякий случай повел носом, но ветер донес до него только
приятный аромат женских духов.
Миса, успевшая нацепить воскресную шляпку и прибежать на площадь в
надежде на редкое развлечение, благоухала, как розовый куст.
- Какой хорошенький! - восхищенно выдохнула она, приподнявшись на
цыпочки, чтобы лучше разглядеть проповедника. - Как куколка! И как
правильно говорит - ведь действительно все прогнило! Миса вчера
танцевала, и у нее каблук в доске застрял. А Роджер сказал, что не станет
ничего чинить! И новые туфли Мисе не купит!
- Эта, гм, проповедь немного не о том, - вздохнул Л. - Хотя твоя судьба
не может не вызвать сочувствия. Я всегда восхищался тем, как ты
танцуешь... и я поговорю с Роджером насчет туфель.
Будет несправедливо, подумал он, если из-за мелочной экономии Роджера
Миса перестанет исполнять свой знаменитый "Танец с пончиками", в котором
она ловко набрасывала на шест облитые глазурью и пышущие жаром кольца.
- Разумеется, эта прекрасная проповедь не о том, - раздался сзади нежный,
но холодный, как снег, голос мисс Такады. - Она о высшем, о правосудии и
наших грехах... впрочем, тебе этого не понять. Шериф, возьмите брошюрку?
Очень интересное сочинение господина Брайдсмейда - "Покайся, ибо в День
Сей будешь удушен своими грехами, и сдохнешь, аки пес!" Дивное, дивное
описание гибели, грозящей грешным смертным телам!
- Мисс Такада, а ваш отец знает, что вы такое читаете? - осторожно
спросил Л.
Девушка скорбно поджала губы.
- Мой папа немного старомоден, - признала она. - Он совершенно не
понимает важности духовного совершенствования! Но вы-то понимаете?!
- Не думаю, что мне еще есть, куда совершенствоваться, - признался Л,
посмотрев на обложку брошюры, где был изображен освежеванный заживо
человек, подвешенный за ребро на крюк. - Кстати, мисс Такада... Как зовут
этого проповедника?
Но ответила ему не Такада, а Миса.
- Он называет себя Кира, - прощебетала она, и, закатив глаза, мечтательно
повторила: - Кира!
Такада фыркнула, однако ее в ее взгляде тоже промелькнуло что-то такое,
чему Л не смог подобрать названия, но что живо напомнило ему об том
весеннем утре, когда он обнаружил, что в стойло к Мисоре ломится жеребец
проезжего федерального маршала.
А тем временем, проповедник, забравшись на импровизированную трибуну из
ящика, продолжал вещать о прогнившем мире.
- Посмотрите по сторонам! Без скольких людей мир стал бы чище! Подумайте
о тех, кто своим смрадом отравляет нам жизнь, и представьте, что рука
Господня покарала негодяев! Хотите ли, чтобы те, кто мешает нам жить в
покое и благоденствии, исчезли? Хотите ли, чтобы они отправились туда,
где им самое место - в ад?
Горожане, которые мгновение назад косились на своих соседей, и мысленно
составляли списки тех, без кого жизнь стала бы лучше, тут же объединились
в согласном "Да!".
Устроившаяся в тени трибуны приблудная собака ненадолго перестала
чесаться, и огласила окрестности восторженным лаем.
"Да-а", - покачал головой Л, - "Этот проповедник - опасный человек. Такой
тип вполне способен осветлить Мисору до гнедой масти, и перепродать
какому-нибудь мексиканскому comandante, как жеребца арабских кровей".
Он задумчиво прикусил палец. Дело было не только в том, что Кира нанес
ему оскорбление - без Мисоры мог рухнуть весь план поимки Айбера. Что,
если тот успеет сбежать? Что, если придется броситься за ним в погоню?
Шериф без лошади - все равно, что утро без чашки кофе. Вроде бы, не
смертельно, но никогда не знаешь, в какой момент это тебе отыграется.
А еще есть Бейонд...
Л обернулся на проповедника, который в этот момент нес какую-то чушь про
ограбление Хьюстонского почтового, и про божью кару, которая непременно
настигнет мерзавца-бандита, пожал плечами, и направился прочь. Божья кара
- это, конечно, замечательно, но Л больше доверял своим мозгам и своему
верному кольту.
"Без лошади мне придется нелегко", - в очередной раз вздохнул Л, и вдруг
остановился.
Бейонд выглядел так, будто скакал без остановки всю ночь. Но где же, в
таком случае, его лошадь?
В поисках Бейонда Л заглянул в салун, потом - к себе в участок, потом -
на почту, где царствовала неприступная мисс Боттомслэш, потом - в
редакцию местного листка "Кактус Газетт", потом - еще в пару местечек, в
одном из которых ему расцарапали щеку, а в другом - прострелили шляпу, но
Бейонда нигде не было.
Усталый и разочарованный, Л присел возле потрепанного фургона, и
захрустел последним кусочком сахара.
- Кого-то ищете, сэр? - тут же поинтересовался у него худощавый мужчина с
пышной шапкой кудрявых волос.
Переселенец с востока, решил Л, поглядев на мужчину, надумавший поискать
счастья на отвоеванных у мексиканцев землях.
Заметив, что переселенец подозрительно нахмурился и потянулся к своему
карабину, он торопливо представился.
- А я - Аизава, - буркнул переселенец, оставив карабин в покое - к
нескрываемому облегчению Л.
Впрочем, доверия на лице Аизавы ничуть не прибавилось.
- Шерифы, бандиты... Попробуй сейчас, разбери, кто есть кто, -
пробормотал он себе под нос. - А как пристрелят, так вообще без разницы,
чья там пуля. Да и вообще, мало ли кто как себя называет. Вон, шлялся тут
один - тоже все говорил, будто для штата работает, а жена потом банки
варенья недосчиталась.
"А много еще у вас варенья?" - хотел спросить Л, но вместо этого
поинтересовался:
- А давно тут шлялся этот человек?
Аизава задумчиво посмотрел на тень от оглобли.
- Пожалуй, не так уж давно. Там еще девочка бегала, беленькая такая, чуть
старше моей дочки, он с ней поговорил, и они куда-то в тот переулок
пошли. Я еще хотел вмешаться - мало ли, зачем тот парень девочку увел, -
да тут меня жена позвала.
- Куда они пошли? - быстро спросил Л.
Аизава махнул рукой в проулок между двумя низенькими домами, и Л тут же
вскочил на ноги.
Девочку Л увидел сразу. Она стояла под старым тополем, нервно перебирая
пальцами оборки на переднике. Л вспомнил, что пару раз встречал ее на