Лэндис помедлила и крепко обняла Элин.
– Будь мужественной, детка, сейчас последует самое неприятное. Ну, ее приятель ходил горем убитый. Он не хотел есть и не хотел играть с друзьями. С ним стало невозможно работать. Но потом у него возникла чудовищная мысль. Видишь ли, все данные о личности сотрудников, проводящих опыты с психосхемами, заносятся в картотеку, чтобы в случае аварии личность можно было восстановить. А если этот человек умирает или становится богом, права на личность переходят к ИГФ. Вот такие они подлецы.
Ладно. Тори (я сказала, что ее приятеля звали Тори?) подумал: может, кому-нибудь понадобится новая личность? Такое случается раза два в год. Дальше будет хуже. И Магритт – единственное место, где делают такие операции. Компьютер вытаскивает личность из банка данных наугад, так что есть определенный шанс вернуть Корал, и она будет как новенькая. Но возможность не так уж велика, потому что в банке данных понапихано полно всякой дряни. И тогда Тори задумал дурное. Но его нельзя за это винить. Он исходил из ложных понятий о нравственности. Что, если установить компьютер так, что вместо случайного выбора личность Корал достанется первой же девочке, которая подвернется под руку? Вот так он и сделал.
Лэндис замолчала.
Элин вытерла слезы.
– Ну и чем кончилась эта сказка?
– Я жду, какой будет конец.
– А Тори на самом деле направил поиск или вы это сочинили?
– Господи, я не знаю. Может быть, это просто счастливый жребий. Но как-то все подозрительно. Попробуй порыться в его личном накопителе информации, возможно, он припрятал там эту программу.
– Ясно.
Минуту Элин сидела тихо, потом взяла себя в руки и встала. Лэндис тоже встала.
– Тебе лучше, детка?
– Не знаю. Возможно, теперь я лучше владею ситуацией.
– Послушай. Помнишь, как я сказала, что ты щенок, спотыкающийся о свои лапы? Так вот, сейчас ты ушибла ногу и тебе больно. Но это пройдет. У всех проходит.
– Да. Спасибо.
– Сегодня мы сотворим Будду, – сказал Тори.
Элин окинула его холодным взглядом, но промолчала, хотя в зелено-красной маске он был неуязвим. Она знала, что позже, когда Тори депрограммируется, он вспомнит ее взгляд.
– Это программа более высокого уровня, интегрирующая все твои умственные функции и позволяющая осознанно ими управлять. Поэтому особенно важно, чтобы ты соблюдала осторожность, договорились?
– Чтоб ты сдох, ублюдок, – тихо пробормотала Элин.
– Прости, я не расслышал.
Элин не ответила, и после недоуменного молчания Тори продолжал:
– У тебя остаются все органы чувств, и, когда я тебя переключу, обрати внимание на то, что тебя окружает. Хорошо?
Вторая программа «Троянский конь» началась. Все изменилось.
Это было не внешнее изменение, его нельзя было увидеть глазами. Скорее, все предметы просто потеряли свои названия. Рядом рос дубок, высотой ей до колен, очень похожий на деревце, которое Элин случайно сломала много лет назад в Новом Детройте, в тот день, когда потеряла невинность. И этот саженец ничего для нее не значил. Просто растущий из земли кусок дерева. Из норы высунул голову крот: сморщенный носик, подслеповатые розовые глаза. Просто маленькая биологическая машинка.
– У-уф, – невольно произнесла Элин, – холодно!
– Тебя что-нибудь беспокоит?
Элин подняла глаза и не увидела ничего интересного. Какое-то человеческое существо, такой же предмет, как дуб, только и всего. К этому существу она ничего не испытывала.
– Нет, – сказала она.
– У нас хорошая запись.
Слова ничего не значили, нескладные, лишенные содержания.
В траве Элин увидела сероватое мерцание, как будто еле заметный огонь. Умом она понимала, что это работа нервов в палочках и колбочках сетчатки ее глаз, но чувства говорили другое: это время. Тусклый огонь, постоянно разрушающий мир, пожирающий его и возрождающий вновь и вновь.
Но это тоже не имело значения.
На девушку снизошел великий покой, умственная отрешенность, холодная и безличная. Она стала соотносить себя с этой безучастностью, поняла, что бытие ничего не значит. Все это лишь вещи, предметы.
Тори суетился возле своих приборов, и Элин казалось, что он сам превратился в такой же прибор. Нажми кнопку и получишь заранее вычисленный ответ. Разве это человек?