И даже для тех, у кого совсем нет времени или особого желания создавать что-то серьезное тоже есть простое творческое дело. Эти могут просто сидеть и лепить облачка для земли или для Неба. Кстати, в облачка для земли попадают и все не очень удачные попытки создания ангелами рыб, животных или растений. И люди поэтому, нередко вздрагивают, глянув на небо. Зато ничего из творческих усилий ангелов не пропадает зря.
Сегодня молодой ангел Элос как раз лепил облачка. До этого он пару раз уже попробовал создать животных, но эти его попытки пока что летали на земле в виде странных облачков. И поэтому Элос решил еще немного потренироваться на облачках. Но потом он все равно обязательно вернется к животным.
Сейчас на земле в Африке был сезон дождей и, поэтому Элос выбирал в основном серые и темные тона для своих работ, которые он хотел посылать туда. В пару облачков он также положил молнии, чтобы хоть как-то веселить людей в это дождливое время.
Старший ангел быстро проверил работу Элоса и принял ее – с облачками в основном проблем не бывает. Хотя Элосу рассказывали одну историю о том, как тоже молодой ангел так много наложил грома и молний в свои облачка, что жители деревни, над которой шел тогда дождь, были вынуждены пару дней перекрикиваться между собой из-за постоянного грохота в небе.
* * *
На берегу реки Иордан близился вечер. Поток людей, шедших каждый день к Иоанну на Крещение и покаяние в своих грехах, постепенно иссяк. Иоанн присел у кромки воды и опустил в нее руку. Каждый день он видел, как воды Иордана уносили множество грехов людей, в которых они раскаивались. Это потому, что Отец всегда прощал грехи всем, кто искренне каялся в них.
Знали бы люди, как они отделяют себя своими грехами от Бога, от счастья, от своего радостного будущего на Небе да и на земле! Но гордый человеческий ум всегда противится покаянию, всегда уводит в сторону. Эх, люди! Ведь все равно каждый из них когда-то столкнется с той действительностью, которая называется Вечность. Как же тяжело тогда будет тем, кто так и не нашел в своей земной жизни времени и сил раскаяться в своих недобрых делах. Самая горькая минута, которой не избежит ни один нераскаявшийся грешник.
Иоанн радостно вздохнул. Слава Богу, что Его Сын Иисус уже пришел на землю. Скоро всем людям будет указан путь спасения, путь который поможет прийти им к счастью и Вечности, если они пойдут по нему. Иоанн тепло улыбнулся, вспомнив свою недавнюю встречу с Иисусом.
Да! Не таким люди представляли себе Царя царей. И им еще очень многое предстоит переосмыслить в жизни, прежде чем они поймут, что на вершине мира от самого начала всегда стояла, стоит и будет стоять не сила, а только Любовь.
Иоанн поднялся с земли и пошел к себе немного вздремнуть. Завтра снова будут люди и нужно успеть помочь каждому из них. Ни один из желающих покаяться не должен уйти обратно со своими грехами. Иоанн тепло улыбнулся своим мыслям и вскоре он уже спал.
* * *
Ангел Блос был на седьмом небе. Точнее, он и так все время был на Небе, но именно сегодня высота его чувств была особенной. Отец дал ему в попечение маленького человека!
Блос уже раз десять слетал на землю и все не мог налюбоваться на свое сокровище. Конечно, многим, наверное, этот вечно кричащий и кушающий комочек мог бы показаться не столь уж прекрасным. Многим, но только не его родителям и не его ангелу Блосу – эти были от него просто без ума.
В глубине своей души Блос уже не сомневался, что из Мэти, так родители любовно звали ребенка, в будущем вырастет не только прекрасный добрый человек, но и очень талантливый художник, мастер морских пейзажей. То, что возле их города даже и в помине не было моря, ангела вовсе не смущало. Своим оптимизмом Блос легко мог делиться с другими.
Вернувшись в очередной раз с земли, ангел взял новый холст и сразу приступил к рисованию портрета своего горячо любимого подопечного. За этим занятием его и застал друг, - ангел Анри, который в это время как раз зашел к нему в гости. Привычно тепло поздоровавшись с Блосом, Анри после долго смотрел на его новую работу, временами сильно склоняя свою голову то вправо, то влево.
- Дорогой друг! – спустя какое-то продолжительное время Анри обратился к художнику. – Я, конечно, знаю о твоей радости, и всей душой разделяю ее. Но ты уверен, что ребенка нужно рисовать уже в первый день его жизни?