Хантер стоял и наблюдал, как она проделывает в простыне дырки для глаз. Когда с ними было покончено, она вырезала еще отверстие размером с серебряный доллар.
- Вот.
Элинор бросила Хантеру ножницы. Он поймал их на лету.
Пока Хантер убирал в стол ножницы и «Шарпи», Элинор надела простыню на голову. Она поправила ее, и вскоре Хантер увидел в прорезях ее глаза и рот.
- Теперь мне нужен ремень, - сказала она.
- Нет ремня, - отрезал Хантер.
- На улице ветер. Он сдует простыню.
- Я не дам тебе ремня.
- Да не стану я тебя душить.
- Хорошо, но ремня не дам.
- А на шею что-нибудь? Дай мне на шею что-нибудь. Будет держать все это.
Хантер подошел к шкафу Шеннон. Наверху лежала шкатулка в виде кофра[8]. Хантер положил саблю на крышу шкафа, затем открыл шкатулку. Там были различные маленькие отсеки, в которых лежали кольца, серьги, кулоны и тонкие цепочки. В нижней части он нашел переплетения браслетов и ожерелий. Он вытащил горсть драгоценностей, распутал их и выбрал тяжелое ожерелье, сделанное, похоже, из нержавеющей стали.
- Примерь.
Он бросил ожерелье Элинор. Ее правая рука вынырнула из-под простыни и поймала украшение в воздухе. Обеими руками она надела его через голову. Ожерелье прижало простыню к шее.
- Мы его просто возьмем на время - сказал Хантер. - Когда все закончится, вернем его Шеннон.
Если она еще жива. И если сами живы останемся, - прошептал в его голове внутренний голос.
- Как насчет булавок? - спросила Элинор. - Я могу скрепить булавками углы простыни.
Хантер огляделся вокруг, затем открыл несколько ящиков в столе.
- Не вижу их.
Однако в одном из них он нашел яркие цветные шарфы и пояса. Хантер достал длинный зеленый пояс, сделанный из лоснящейся ткани. Сатин или шелк, подумал он.
- Идеально подойдет, - сказала Элинор.
- Это не тебе, - Хантер завязал пояс вокруг талии и сделал висячую петлю у правой ноги. Повернувшись к зеркалу шкафа, он увидел свое отражение и стоящую позади Элинор.
- Что ты делаешь? - спросила она.
Хантер достал шарф, украшенный орнаментом пейсли[9], и начал обвязывать им голову.
- Ты призрак, но будет лучше, если и я костюм надену. Кто нас увидит, подумают нарядились для Хэллоуина.
В шкатулке Шеннон Хантер нашел еще пару больших круглых сережек. Он взял одну из них и нахмурился. Будучи ребенком, он иногда носил серьги матери. На Хэллоуин. Два или три года подряд Хантер наряжался в костюм пирата. Он хорошо помнил, как сильно, иногда до боли, они оттягивали мочки ушей. У этих, однако, были шурупчики. Это для прокалывания ушей, понял он.
- А ты кем будешь? Пиратом?
- Да-да, - сказал Хантер.
- Мило. Тогда и сабля будет кстати.
- Точно.
Хантер положил сережку обратно в тот же отсек и закрыл шкатулку. Он повернулся к Элинор:
- Как я выгляжу?
- Без рубашки лучше.
Рубашка вся сбилась, была перепачкана кровью и липла к потному телу.
- Иди сними, - сказала Элинор. - Ты же хочешь косить под пирата, так?
- Но замерзать не хочу.
- И не получится. На улице тепло, ты разве не заметил?
Хантер снял рубашку и бросил на пол.
- Теперь тебе бы крюк, деревянную ногу, повязку на глаз и чертова попугая.
Хантер улыбнулся.
- Как-нибудь...
- Теперь мы можем идти?
- Думаю, да.
Хантер повернулся и поднял саблю.
- Ты пойдешь первой, - сказал он.
Элинор направилась к двери, а Хантер отошел назад, глядя на свое отражение в зеркале.
Неплохо, - решил он. - Аккуратный простенький пиратский костюмчик - разрез и размазанная кровь на груди даже придают эффекта. Все решат, что раны искусственные.
Едва ли мы кого-нибудь встретим, - подумал он, следуя за Элинор по коридору.
Женщина свернула прямо к лестнице. Хантер задержался, глядя, как простыня развевается вокруг нее.
Без нее она бы выглядела лучше, - подумал он.
Долгое время он мог видеть каждый дюйм ее тела. Теперь же не видел ничего, кроме ее босых ног под краем простыни.
Элинор начала спускаться по лестнице, теперь он не мог разглядеть и ног.
Хантер буквально пожирал ее глазами, одолеваемый вожделением. Прекрати, - говорил он себе. - Эти подонки на кладбище, возможно, схватили Конни. Одному Богу известно, что они с ней делают. И с Шеннон и Лаурой тоже. А я тут возбудился из-за того, что Элинор наконец что-то надела? Да забудь! Не следовало вообще…