Вопреки ожиданиям, Анри не был впечатлён моей логикой. Наоборот, он разозлился ещё больше.
— Вот как? Тогда позвольте спросить, чем я заслужил такое низкое мнение? Да и вообще, что заставляет вас думать, что содержащаяся в дневнике информация может меня опозорить?
Скажу честно, я не собиралась с ним ссориться. По крайней мере, не до такой степени. Но слова, напичканные страхом и неестественной бравадой, полезли наружу, как снежная лавина.
— Что заставляет меня думать, что в дневнике имеется неприятная для вас информация? Неужели вы забыли, что я уже перевела первые десять страниц? — вкрадчиво сказала я и тут же пожалела о своём коварстве. Анри побелел и отступил к стене, вцепившись пальцами в ворот рубашки.
Чувствую себя совсем погано. Клетус и то благороднее меня. Так хочется забрать мои слова обратно, но быстро напоминаю себе о том, что Анри тоже пытается меня обмануть. И он, и Клетус, оба заботятся только о себе. Ненавижу эту ситуацию, но должна держаться, пока не найду способ выбраться из дворца с дневником и попасть в храм.
— Итак: вы неподкупны, и у вас нет сердца, — спокойно суммировал Анри. — У меня остался всего один вопрос: как бы вы поступили на моём месте?
— Я сделала бы то же самое, что и вы.
— Попытались подкупить переводчицу?
— Нет. Купила бы лилию. — Я показала на его оттопыренный левый карман. Лилии видно не было, но запах, ужасный тошнотный запах лилий не спутать ни с чем. Ненавижу лилии. Пульсирующая головная боль уже зарождалась в затылке, в носу щипало, глаза слезились. — Не доставайте её, умоляю вас.
— Вы не любите цветы Алали? — не к месту поинтересовался Анри.
— Так уж получилось. Но ведь я из Лиодезии, так что не думаю, что богиня расстроится по этому поводу.
— Что, по-вашему, я собираюсь делать с лилией?
— Не думаю, что вы просто так гуляете по городу с редким цветком в кармане. Скорее всего, вы собираетесь блефовать. Всем известно, что лилии — символ богини Алали. Вы скажете Клетусу, что Алали простила вас, подарила лилию в знак благословения и рассказала о содержании дневника. Зря вы принесли лилию на нашу встречу. Кто знает, может, я и поверила бы в ваше примирение с Алали. А так… уж извините. Если бы вы заручились благословением и помощью творца, то не стали бы тратить время на подкуп переводчицы.
Анри оценивал меня с задумчивым прищуром.
— И что теперь? — поинтересовалась я у Анри, хотя мне следовало задать этот вопрос себе самой.
Действительно, что теперь?
Все мы блефуем — Клетус, Анри и я. Из нас троих я запутаюсь первой, так как опыта у меня никакого, а планы — воистину исторического масштаба. Если Анри откажется отдать долину Северных озёр Истензии, то Клетус встанет на сторону его врагов и обнародует содержание дневника. Не настоящее, конечно, а то, которое сам и придумает, обличающее Анри во всевозможных грехах. Причём это случится довольно скоро. В королевстве начнётся смута или даже восстание, враги Анри устремятся к трону. Не сомневаюсь, что Клетус выберет того, кто пообещает ему долину Северных озёр. Для этого он и взял с собой агента военного ведомства, тот наверняка уже ведёт переговоры с противниками Анри. Выкрасть дневник в такой ситуации будет очень трудно.
А если я перейду на сторону Анри, то… что тогда? Смогу ли я помочь ему обыграть Клетуса? Озадачить, отвлечь, нарушить планы императора. Главное — выиграть время, чтобы придумать, как выкрасть дневник и добраться до храма. Заодно увидим, есть ли в Анри хоть капля «достойности», в которую верит его народ.
Рискованно, но стоит попробовать. В одиночестве я долго не продержусь.
Только вот кто бы знал, как совершается «переход на сторону Анри». Может, притвориться, что я приму взятку?
— Что теперь? Раз уж вы такая проницательная, то догадайтесь сами.
— Снова попытаетесь меня подкупить?
— Вы же неподкупны? — Голос Анри потрескивал от неприязни.
— Я передумала.
Что бы у него попросить? Не готова я к шантажу, совсем не готова. Даже не знаю, сколько денег потребовать, чтобы достоверно получилось. Противно вести себя, как Клетус, но другого пути не вижу. В доброту душевную Анри не поверит, в благие намерения тоже. Да и не верю я ему, великому и достойному Дионизию Лиссону. Не верю — и всё. Если потребую возвращения дневника в храм, то он пообещает — и обманет. А заставить его я не смогу. Так что будем неумело играть в шантаж, чтобы потянуть время и найти возможность выкрасть дневник и отнести его в храм.