— То, что я сказал, остается в силе, мистер Райли, — спокойно произнес Сэм Дэмон.
Райли добродушно рассмеялся.
— Ладно-ладно, сынок. Пусть будет по-твоему. — Несколько секунд он стоял с неопределенной улыбкой, всматриваясь в лицо Сэма, как будто на нем золотыми буквами было написано, чего достигнет этот молодой человек в будущем. — Так, так, — пробормотал Райли. Похлопав Сэма по плечу, он, опираясь рукой о стену, начал медленно спускаться по лестнице. В маленьком коридорчике на нижней площадке он остановился и просунул верхнюю часть своего туловища в дверь бара, где все это время стояла могильная тишина. Слегка покачиваясь, не обращая внимания на кровь, стекавшую на воротник рубашки, он медленно обвел взглядом всех присутствующих, и его губы искривились в иронической улыбке. — Я, пожалуй, пойду домой и немного отдохну, — сказал он. Затем, показав большим пальцем левой руки на площадку второго этажа в направлении неподвижно стоявшего Сэма Дэмона, продолжал: — Послушайте, вы! Начиная с этого момента тот, кто сделает этому парню что-нибудь неприятное, будет иметь дело с Тимом Райли. На сегодняшний вечер это мое последнее слово…
Он ушел. Большая входная дверь захлопнулась с легким звоном стекол. Воцарилась столь глубокая тишина, что Сэм слышал, как мерно отстукивают секунды высокие стоячие часы в вестибюле внизу. По его спине и бокам скатывались капельки пота.
На площадке первого этажа показалось изумленное лицо Пола Айнсли, затем позади него появились Хобарт Марш, Джордж Смит и Генри Воллмер. Все смотрели на Сэма, вытаращив глаза.
— В чем дело, Пол? — спросил Сэм.
Маленький бармен поднялся на две-три ступеньки и уставился на Сэма так, как будто не верил своим глазам.
— Ради всего святого, как же… — начал он и замолчал с открытым ртом. — Как тебе удалось расправиться с ним?
— Нанес ему удар первым, — ответил Сэм спокойно. — Ударил первым и не дал ему ударить себя. В этом все дело. Так бывает в любой игре, правда ведь? — На лице Пола и других застыло идиотское выражение. Они в изумлении молчали, и Сэм добавил: — И запомните: мистера Райли не обслуживать в этой гостинице ни при каких обстоятельствах, пока не разрешит мистер Торнтон. — Они продолжали смотреть на него молча. Сэму очень хотелось рассмеяться, но он подавил это желание. — Идите в бар, Пол, что же вы стоите?
— Да, да, конечно, ты прав, сынок.
Пол повернулся кругом, как маленькая оловянная игрушка с белоснежными волосами, наскочил на стоявших позади него и начал подталкивать их к двери в бар. Потом из бара донеслись приглушенные голоса:
— Хладнокровен как ледяная сосулька…
— Нет, могли вы представить себе что-либо подобное?…
— У этого парня наверное, стальные нервы…
— Так легко расправился с верзилой Райли. Представляете?!. Затем раздался громкий и почтительный голос Пола Айнсли:
— Друзья, на этот раз за мой счет. Не за счет «Грэнд вестерна» и не за счет мистера Торнтона. За мой счет. Я угощаю.
Послышался приглушенный смех и слабый звон наполняемых стаканов.
Сэм Дэмон обошел стол, сел на свое место, достал из брючного кармана носовой платок и вытер им вспотевшее лицо и шею. Через раскрытые окна донеслось преждевременное кукареканье рано проснувшегося петуха. Воздух благоухал хвоей, розами и свежескошенным сеном — густой, как вино, летний запах.
Итак, Сэму удалось это. Он прислушался к своему сильному внутреннему голосу, подчинился продиктованному им первому импульсу, и движение, которое он сделал, оказалось точным и единственно правильным. Сэм крепко сжал руки в кулаки. Охватившее его чувство торжества стало еще сильнее.
На сортировочной станции за кузницей Клаузена раздался слабый скрежет буксующих колес, затем звон буферов сцепляемых пустых вагонов, шипение стравливаемого пара.
«Я поеду в Линкольн, — неожиданно решил Сэм, видимо, под влиянием пережитого момента. — При первой же возможности. Попрошу Теда взять мне билет от железнодорожной компании и поеду на поезде в Линкольн. А потом — что бог даст».
Линкольн — большой город с тротуарами, разноцветными рекламами и универсальными магазинами. В центре главной площади стоит памятник погибшим в Гражданской войне — высокий молодой пехотинец в стойке «вольно». У него большие, как у мистера Верни, усы, но бороды нет. В этом городе Сэм увидел совершенно новую, сверкающую яркой красной краской и никелем пожарную автомашину, а позади нее через открытые ворота виднелись еще две такие же машины. Дома в Линкольне величественные и внушительные, как дом Хэрродсенов в Уолт-Уитмене; они отделены от улицы живой изгородью из бирючины, подстриженной в форме зубцов, ромбов и конусов, или сверкающими на солнце черными коваными железными заборами с копьевидными прутьями. Тротуары на улицах отделаны по краям гранитом. В городе много автомобилей; они поднимают облака пыли, и она оседает на костюме Сэма как пудра. Если Линкольн такой, то каким же должен быть Чикаго? Или… или Нью-Йорк?