— Все донесения, поступающие от моих представителей на местах, одинаково тревожны, — сказал Лаймэн Бимис. Это был плотный, лысый человек с коротенькими, толстыми руками, которые беспокойно передвигали лежавшие перед ним на столе донесения, то притягивая, то отталкивая их. Голос Бимиса звучал, однако, спокойно. — Террористы активизируют свою деятельность, особенно в провинциях Бак Хоа и Винь Йен. Промышленные предприятия фактически не работают. — Беззвучно шевеля губами, он обвел взглядом лица сидевших за длинным столом. — Я, не колеблясь, констатирую, что «Комнетрин» накануне кризиса, и кризиса тяжелого. Представитель группы французских акционеров только что уведомил меня о том, что они самым серьезным образом изучают вопрос о прекращении кредитования.
— Неужели это нельзя пережить, Би? — спросил сидевший во главе стола заместитель министра. — Вот уж не подозревал, что все эти иностранные пайщики имеют такое значение…
— Само по себе это можно было бы пережить, — все тем же размеренным голосом ответил Бимис, — но, как только станет известно о подобном решении, начнется реакция на бирже. Не подлежит сомнению, что нью-йоркские биржевые спекулянты не преминут воспользоваться затруднениями «Комнетрина», а это будет иметь весьма неприятные последствия.
— А как на рудниках? Каково положение там?
— В сущности, такое же, — ответил глухим гнусавым голосом некто по имени Фрейзер, которого Дэмон никогда прежде не видел. — Все работы прекращены. Вагоны с рудой простаивают.
Наступила короткая пауза. Заместитель министра посмотрел на какие-то бумаги, лежавшие под его левым локтем. Он был еще совсем молод, лет сорок шесть — сорок семь, однако волосы его поредели, а очень пышные, свисающие вниз светлые усы в сочетании с непредставительной осанкой придавали ему усталый и мрачный вид. Резкая линия орлиного носа и узко посаженные серые глаза лишь отчасти скрадывали легкую тень нерешительности на его лице. Тем не менее лицо его было отмечено печалью той праведной непорочности, которую можно приобрести только в закрытых привилегированных подготовительных учебных заведениях в северной части Бостона. На нем был костюм английского покроя с узкими лацканами и двойными складками, французская рубашка с широкими манжетами и коротким жестким воротничком. Временами он надевал очки, но, по-видимому, совершенно в них не нуждался; в данный момент одна из дужек очков свисала из уголка его рта.
— Так, — произнес заместитель министра с решительным видом и закашлялся. — По мнению министра, нам следует проводить здесь жесткую линию. Однако излишне говорить, что нам надлежит тщательно изучить все возможные варианты. — Он бросил настороженный взгляд на сидящих за столом. — Генерал Дэмон, значит, по-вашему, Хоань Чак намеревается выступить против этих китайских частей в ближайшем будущем?
— Я бы не сказал, сэр. То есть, если под ближайшим будущим вы подразумеваете недели две или около того. Хоань Чак заверил меня в том, что он не начнет боевых действий до тех пор, пока направленный им недавно протест не будет представлен Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций. Однако я не могу поручиться за это.
— В таком случае вероятность боевых действий существует? Дэмон пристально посмотрел на заместителя министра:
— Да, сэр, существует. Но я думаю, что для ближайшего будущего она невелика.
— Генералиссимус в беседе со мной подчеркнул, что любую подобную акцию он будет рассматривать как акт агрессии против Националистической Республики Китай, — быстро вставил замечание Мессенджейл.
Дэмон промолчал. Заместитель министра нахмурился, отчего стал выглядеть еще более мрачным.
— Исключительно щекотливое положение…
— По моему мнению, открывается бесподобная, уникальнейшая возможность, сэр, — вновь вмешался Мессенджейл. — Дивизии генерала Чэнь Бугоу представляют собой силу, необходимую для проведения начальной фазы операции. Солдаты генерала Чэня хорошо знают местность, великолепно обучены; как вы, вероятно, знаете, многие офицеры и унтер-офицеры этих частей в свое время служили в составе оперативной группы «X», которую в Рамгархе готовили люди Стилуэлла для кампании 1944 года в Бирме. Генералиссимус заверил меня, что в случае столкновения между силами генерала Чэня и китайскими коммунистами он будет считать себя обязанным помочь генералу Чэшо.
Охваченный ужасом, Дэмон в недоумении огляделся. Они собрались здесь для того, чтобы обсудить действия Хоань Чака. При чем же здесь китайцы? О начальной фазе какой операции идет речь? Но лица сидящих вокруг стола были невозмутимы, они с интересом внимали авторитетному голосу. На какое-то мгновение у Дэмона возникло ощущение, что ему привиделось одно из тех кошмарных сновидений, в которых главный герой, единственный из всех действующих лиц, предчувствует приближающуюся катастрофу и пытается предупредить об опасности всех остальных, высказывает ряд отчаянных и тщетных предостережения, и в этот момент к нему наконец приходит обжигающее неожиданностью сознание того, что лишь он один является заранее намеченной, ничего не подозревающей жертвой — беспомощной, подавленной, никого не интересующей жертвой…