При всей ограниченности Э. Майрера как буржуазного писателя, идеализации им своих положительных героев, его явно пацифистских тенденциях в подходе к вопросу о войне и мире, он тем не менее поднимает и серьезные социальные и нравственные проблемы. Хотел того автор или нет, но роман «Однажды орел…» политически актуален, автор устами своих героев поднимается в ряде мест до серьезной критики капиталистического строя, обличения коррупции, бизнеса и чистогана. «Когда вернусь домой, займусь политикой, — говорит капрал Далримпл в беседе со своими товарищами, солдатами. — Вот увидишь, я стану мэром Сан-Франциско и, будь уверен, не откажусь ни от одной взятки, когда мне будут совать их».
Главный герой, Сэмюел Дэмон — прирожденный военный. Он с юношеских лет буквально влюблен в свою нелегкую профессию, верен ей, стоически переносит все невзгоды, связанные с ней. Но этот же Дэмон в порыве искренних чувств в беседе с медсестрой Джойс Тэнехилл, находясь в госпитале в Австралии, не просто осуждает войны, он клеймит тех, кто их затевает. «…О негодяи! — восклицает он. — Проклятые негодяи! Они затевают все эти войны, а потом им наплевать на все, кроме вкладов и прибылей от разработки нефти и каучуковых плантаций!..»
Дэмон почти не делится своими мыслями с товарищами, друзьями. Он проявляет солдатскую выдержку на службе и в бою и требует этого же от своих подчиненных, безропотно снося личные неудачи. Но тот же Дэмон в своих рассуждениях, в частных разговорах, в беседах с женой обнаруживает недюжинное понимание связи между войной и крупным бизнесом. Он говорит: «…Бизнесмен гонится за выгодой, чаще всего не задумываясь над тем, к чему это может привести; а положение между тем становится все сложнее и сложнее, а он тянет страну за собой: политиков, церковь, газеты, всех-всех, и наконец кто-то произносит одно слово, ужасное слово, после которого отступать уже невозможно… Бизнесмены продолжают накапливать капитал, политиканы произносят одну напыщенную речь за другой, говорят о патриотизме и преданности… Но там, на фронте, повиснув на проволочном заграждении, погибают простые ребята — клерки, фермеры, плотники… Я как раз тот человек, Томми, кто должен вести этих ребят на эту отвратительную бойню…»
Такой аналитический подход к социальным проблемам, к проблемам войны главного героя Майрера — явление не единичное. Скорбя по однополчанам, погибшим в боях на полях Европы и на Тихом океане, Дэмон в речи перед своими земляками в небольшом американском городке Уолт-Уитмене на митинге в честь его заслуг и возвращения на родину после войны говорит: «…Они не требовали ничего. А как же мы, принявшие такой расточительный и щедрый дар? Окажемся ли мы настолько бессердечными, чтобы продолжать расхищение всех этих богатств? Предадим ли мы осмеянию их смерть, их медленную ужасную агонию?… Власть! — продолжал он, мрачно кивнув головой. — Теперь она есть у нас. Мы держим ее обеими руками. Перед нами новый мир, чистый как стеклышко. Эти молодые люди заплатили за него наличными, и это была горькая плата, могу вас заверить. Горькая как желчь. Они заплатили своей жизнью не за мир ракет, бомб и колючей проволоки, не за мир заморских рынков, благоприятного золотого баланса и возможностей выпотрошить по-волчьи тех, кого нам угодно называть слаборазвитыми странами…».
Таким же политическим пафосом наполнено и выступление Дэмона на совещании в штабе командующего корпусом генерала Мессенджейла, где обсуждался представленный последним проект плана операции но расширению американской агрессии в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке. В присутствии прибывшего туда заместителя министра обороны, представителя концерна «Компетрин» — Бимиса, крупных военных деятелей адмирала Блисса, генерала Бэннермана, представителя ЦРУ Брокау и других высокопоставленных чинов из столицы и Пентагона Дэмон уверенно и твердо отвергает брошенное ему Вимисом обвинение в отсутствии «лояльности»: «Я думаю, что никто не ставит под сомнение мою лояльность. Я служил своей стране сорок три года, служил и в хорошую погоду, служил и в ненастье, и это имеет гораздо большее значение, нежели вы думаете, мистер Бимис. Но я уважаю патриотизм людей других стран, людей, которые совершенно так же преданы своей стране, точно так же готовы к самопожертвованию и так же честны, как и мы. Случается, что они не веруют в то, во что веруем мы. Но обладаем ли мы неким неопровержимым доказательством того, что наш путь является единственно возможным путем для всего остального мира? Для мира, который не так уж трепещет перед нами, как нам хотелось бы думать».