С минуту энерго-работница глядела в его широкую спину и чёрные кудрявые волосы, цвета самой ночи, но всё же поднялась на крыльцо таинственного дома и юркнула внутрь. В старой грязной прихожей валялся всякий хлам: полуразрушенный буфет болотного цвета, сваленная в кучу одежда и даже битая посуда по углам. Из-за двери, висящей на одной петельке, доносились громкие голоса. Белинда вздрогнула, поняв, что один из говорящих – отец.
– Прошу, оставьте нас в покое! Я больше не могу выкачивать из неё энергию, она же умрёт! Сегодня моя дочь потеряла сознание, поэтому я пришёл к вам в последний раз! Я честно выполнил все условия сделки и больше не собираюсь рисковать здоровьем Белинды!
Отец замолчал и шумно выдохнул, однако в ответ раздалось мерзкое хихиканье.
– Ну, уж нет, дневной! Нам нужно больше энергии! И нечего ныть, сам виноват! Кто заставлял тебя ночью работать, в наше законное время? Потому мы и знаем твой колос, и в любой момент можем срезать его до корня!
– Ну и что с того? – взревел отец. – Ну, срежете, и стану я худшим работником. Но ведь делаю я это только ради семьи! И ради семьи решил допоздна трудиться, чтобы мой колос был самым высоким! А какой в этом смысл, если я потеряю единственную дочь?
– Смысл в том, чтобы не стало хуже, и ты не потерял ещё и жену, которая сможет подарить тебе новых детей! – прогнусавил голос и вновь хихикнул.
Дыхание Белинды оборвалось, а перед глазами зарябило, и виной тому явно стала не слабость. Вот она и узнала правду. И как ей дальше с ней жить? Ослушница попыталась схватить ртом спёртый воздух, разбавленный какими-то отвратными специями, вызывающими тошноту, и медленно двинулась к буфету. Но едва Белинда сделала шаг, как сразу же поскользнулась на грязном дощатом полу, испачканном мутно-зелёной жидкостью. Сохранить равновесие не удалось, и энерго-работница рухнула вниз, вызывая падением оглушительный грохот.
– Что здесь происходит? – взвизгнул гнусавый голос.
Дверь распахнулась, и перед Белиндой нарисовалась сморщенная старуха с глазами-щёлками и огромным носом, облачённая в грязный халат с жёлтыми цветочками на красном фоне.
– Так-так, ну и зачем ты пробралась в мой дом? Ну-ка, вставай и пошли в гостиную!
Еле управляя ногами, Белинда поднялась, и хозяйка толкнула её в сторону комнаты. Гостиная мало чем отличалась от прихожей, обнажив такую же скособоченную мебель и горы хлама. Посередине стоял диван, на котором сидел взъерошенный отец с бегающими в разные стороны глазами. Он обернулся, и зрачки его начали превращаться в круглые блюдца.
– Белинда?! Детка, что ты здесь делаешь? – завопил перепуганный родитель, мгновенно вскочив со своего места.
Старуха, зашедшая следом, презрительно скривилась и, бросив взгляд на каждого из гостей, громко расхохоталась, повизгивая и похрюкивая.
– Ничего себе, умирающая дочурка за папочкой проследила! Всем бы так умирать… – она ещё немного посмеялась, но через пару минут посерьёзнела. – Слушай, Варгес, у меня к тебе предложение! Оставь девку мне, и мы в расчёте! Обещаю, что не трону твой колос и других отгонять буду! Что скажешь?
Отец застыл на месте. Глаза его покраснели, будто налились кровью, а руки сжались в кулаки. Казалось, он готов придушить старуху собственными руками. Белинда молча глядела на происходящее. События этой ночи напоминали дурной сон. Но сон подарил ей и нечто хорошее. То, что она хотела бы сохранить навсегда, несмотря ни на что. И вдруг с этим осознанием в её голову пришло единственно верное решение. Ослушница смело взглянула на отца со старухой и заговорила.
– Пап, я согласна, – услышала Белинда свой голос, словно со стороны. – Мама беременна, так что у вас будет новый ребёнок. А я не такая уж и удачная. Мой колос не самый высокий в рабочей энерго-группе. Я – обычная, ничем не выдающаяся, и единственное, что могу для вас сделать, это принести себя в жертву. Чтобы вы были счастливы. Если твой колос не будут трогать, ты сможешь прокормить всю семью. А без меня всем будет только легче.
Пыль, витавшая в воздухе, словно застыла вместе с изумлёнными свидетелями этой сцены. Руки отца безвольно задрожали, а лицо застыло в безумном оскале, бывавшем у него при высокой температуре.
– Бе… Белинда! – голос родителя дрогнул и сорвался на плач. – Доченька моя… – он подбежал к ней и крепко обнял. – Нет, нет!!!
– Прощай, пап, это моё окончательное решение, – глухо сказала энерго-работница, из последних сил пытаясь не выдавать своё истинное состояние.
Отец отшатнулся от дочери, словно она залепила ему пощёчину, а затем медленно пошёл к выходу, завывающий, дрожащий и сгорбленный.