Она застонала и открыла глаза. Посмотрела на старушку, та не услышала ничего и продолжала мирно посапывать. Малют провела вдоль тела руками, ей показалось, что она нащупала нить. Та от прикосновения ослабла, сделалась мягкой, ворсистой и нежно щекотала напряжённые нервы, будто хотела отвлечь, заставить забыть устроенное только что испытание.
Малют поднялась и вернулась к костру.
– Я согласна, – обратилась она к недавнему собеседнику. – Расскажите ещё раз, как мне найти рыжую девочку.
Глава 3
Малют смотрела на вереницу людей, а возле уха жужжали не отпускавшие вопросы: «Зачем же люди стоят здесь? Чего ждут? Может, и их та же нить не отпускает?» Утро освещало поле, пробуждало живой организм очереди и разжигало в страннице неуёмное любопытство. Она пыталась понять, как сама на крючок попалась? Ведь обычно зов подсказывал направление и позволял делать выбор. А в последний раз Малют словно глупая рыба, ухватила крючок и теперь барахтается в ведёрке, среди другого улова. Но могла ли она поступить иначе? Не отпускало ощущение, что зерно притяжения зародилось раньше. Но вот когда?
Может, когда пила чай на прощание с семьёй Викентайлов, милейших людей. Они рассказали легенду о людях, которые могут заглядывать внутрь себя.
– Как это внутрь? – спросила тогда Малют, сузив глаза и посматривая на хозяина дома.
– О! Мы точно не ведаем. Наша знахарка общалась с духом жившего лет десять назад умельца. Он ей образы открывал, позволял гулять по…
– Брось, милый, не пугай гостью. Что девушка перемолвит о нас в других поселениях? Что мы слушаем россказни выжившей из ума старухи? – прервала мужа хранительница семейного очага, мягко прикасаясь к его щеке. – Даже не думай, слышишь? В город я тебя не пущу!
Малют не придала значения сдержанной перепалке супругов. Но образ в памяти отложился: то, как было сказано слово «город». Так осторожно, будто одно упоминание может навлечь на семью неприятности.
Странница перевела взгляд на возвышающиеся до небес стены, на ворота, напоминающие зубастую пасть. Ток просквозил по нервам. Ей было страшно находиться с городом рядом, а уж, чтобы попасть внутрь… Решимость прекратить ожидание таяла. Хранитель огня не торопил. Он сидел у костра и посматривал на странницу из-под капюшона, делая вид, что ему всё равно, как поступит Малют.
– Луна скоро спрячется, ветер тучи несёт с запада. Сегодня обещали раздавать ключи пораньше, – долетел до костра мужской голос.
Это пришёл отдохнуть один из ожидающих. Человек поднял на странницу глаза, в них отблеском танцевали искры огня.
– Идёшь?
– Иду, – кивнула Малют и отправилась по тропинке, ведущей к воротам.
Странное чувство не покидало. Образы из сна вспышками меняли облик и взгляды встречавшихся ей на пути людей. То они приветливо улыбались и махали ей вслед, то покрывались красными пятнами и сверкали глазами. Но ни один не остановил, не спросил, почему Малют идёт вперёд, игнорируя очерёдность. Это удивляло, пугало и заставляло отводить взгляд. Она ускорила шаг. Ей стало страшно, что её упрекнут или отговорят, расскажут, что того человека у костра не существует, что это она хочет всех обмануть и пробраться в город раньше других.
Ноги погружались в пыль, сбивались с тропинки, тело неосознанно уклонялось от сотен рук, что могли протянуться, сердце бешено стучало, отбивая темп шагов. Но Малют шла, как молния во время грозы. Ничего не замечая. И вот уже девочка с рыжими косичками, сплетёнными на голове в виде буквы О, смотрела в глаза страннице и протягивала руку, приветливо раскрывая ладошку. Признак, что она доверяет и не прочь познакомиться. Во всяком случае именно о такой традиции рассказывали в некоторых поселениях.
– Привет! Как зовут тебя, огонёчек? – спросила Малют, в ответ протягивая свою ладошку.
Руки взрослого и ребёнка соприкоснулись, тепло пробежалось по их пальцам.
– П..р..в..т.., – с трудом выдавила девчушка.
Сердце Малют сжалось. Недугом речи пугают детей непослушных. «Не ври! Забудешь, как говорить!» «В угол или к знахарю? Ох, заберёт он у тебя язычок острый!»
«За что же это милое создание наказали?” – промелькнул вопрос, но из размышлений выбросил укол пульса в подреберье.
Мать девочки обернулась и, встретившись взглядом со странницей, быстро заморгала, смахивая наворачивающиеся слёзы. Подозвала дочь и прижала крепко, будто желая защитить от любых бед, в том числе и от осуждения незнакомки.
– Да вы не обращайте внимание. Чем ближе к воротам, тем матушка больше волнуется, – пояснил мужчина, стоящий следующим в очереди и тут же указал новенькой перед собой. – Мы долго вас ждали, уже думали, не успеете, но место держим. Как это можно, обещали же.