***
На улице было очень холодно, резкий, колючий ветер конца октября пронизывал до костей, забирался под плюшевую кацавейку, взятую у Лили. Шёл дождь, длинная юбка намокла и облепила ноги.
У Айрис зуб на зуб не попадал. Кажется, у неё поднялась температура. Мокрые деревья сбрасывали последние листья, наверное, совсем скоро пойдёт снег.
«Господи, как холодно! Как мне согреться?»
Айрис жалась к серым домам, стоящим вплотную друг к другу. Она подёргала входную дверь одного из них – та оказалась заперта.
В соседнем здании дверь подалась, изнутри дохнуло приятным теплом. Айрис вошла в дом, увидела большой, красивый холл с люстрой и лестницу из белого мрамора.
Поднявшийся ей навстречу швейцар начал выталкивать её на улицу.
– Куда ты, куда? Здесь нищенкам не место, – говорил он.
– Пустите ненадолго, погреться.
– Не могу, уволят меня за тебя. А у меня детей пятеро, мне их кормить надобно. Ступай себе с богом.
Швейцар тяжело вздохнул.
«Девку, конечно, жалко, а место потерять никак нельзя», – подумал он.
Оказавшись на улице, Айрис рассмотрела табличку у входа. Это была дорогая гостиница.
Айрис вновь оказалась на ледяном ветру. Силы совсем оставляли её. Обеими руками цеплялась она за стену дома и продвигалась вперёд крошечными шажочками.
Айрис прошла ещё несколько метров, увидела проём в стене, шагнула в него. Это оказалась арка между домами. Здесь немного пахло кошачьей мочой, но ветер дул тише. Ноги подкашивались от усталости. Падая, она успела подумать: «Как жаль, что я больше никогда не увижу Стивена».
***
– Ну, что ты здесь разлеглась? Вроде не пьяная, – услышала Айрис звонкий голосок.
Приоткрыв глаза, она увидела девочку лет десяти, которая тормошила её. Личико у неё было всё в веснушках, из-под сбившегося платка торчали пряди рыжих волос.
– Не трогай меня, зачем ты меня тормошишь? – сказала Айрис.
– Как зачем? Замёрзнешь насмерть, – ответила девочка.
– Насмерть? Ну и пусть. А тебе какое дело?
– Ну как? Пса бродячего жалко бывает, а ты ж человек. Ой, да ты вся горишь! Лихорадка у тебя. Вставай!
Айрис вновь потеряла сознание.
Когда она очнулась, то увидела, что девочка так и не ушла. Айрис смотрела на её бледное личико, заштопанное на рукавах пальтишко, великоватые, явно не по размеру ботинки со сбитыми носами. Её охватывало чувство жалости и нежности.
«Вот, нашлось всё-таки живое существо, которому не безразлично, что со мною будет», – подумала она.
– Ну, вставай-вставай, миленькая. Обопрись на меня, ну, – уговаривала её девочка.
– Оставь меня, тебе тяжело, – сказала ей Айрис.
– Не, не брошу я тебя. Ну, давай же, помоги мне, хоть чуток!
⠀Айрис опёрлась на девочку, обняла её худенькую спинку… Ей было стыдно всем весом наваливаться на кроху. Она собрала все силы и сделала несколько шагов.
⠀– Вот, молодец, давай ещё, здесь недалеко.
Вскоре Айрис почувствовала, что они с девочкой спускаются вниз по крутым ступенькам. Её спутница открыла скрипучий замок. Айрис вошла и вновь упала, почти у порога.
⠀Очнувшись, она почувствовала, что девочка надевает на неё рубаху из грубого полотна.
⠀Айрис села на деревянных полатях, укрытых лоскутным одеялом, и осмотрелась.
⠀Они находились в полуподвальном помещении. Земляной пол, в окошках, расположенных на высоте глаз, видна булыжная мостовая и ноги проходящих мимо людей. Небольшая печка, стол, полка с глиняной посудой, ещё полати, лавка, рукомойник, икона в углу.
⠀Айрис, наконец, согрелась.
– Кто ты? Почему мне помогаешь? – спросила она.
– Я – Анютка. Люди должны помогать друг другу, – сказала девочка, не по годам серьёзно.
⠀Она принесла Айрис воды в ковшике.
– А тебя как кличут? – спросила.
– Айрис.
– Иноземка?
– Да, вроде того.
⠀Утолив жажду, Айрис поняла, что проголодалась. На краю печки с горелками из тяжёлых металлических кругов стоял чугунок, прикрытый крышкой, похожей на перевёрнутую сковороду. Анютка приоткрыла его, удовлетворённо хмыкнула: «Хороша каша! Упрела». Маленькая хозяйка подала своей гостье ломоть хлеба и миску с пшённой кашей.
⠀– С кем ты живёшь? Тебя не заругают за то, что ты меня привела? – спросила Айрис, набрасываясь на еду.
– С мамкой и с дедом. Деда Власом кличут. Он у меня – дворник. А мамка – она добрая, хоть и суровая на первый погляд.
– А чем твоя мама на жизнь зарабатывает?
– Прачка она. В прачешную ходит, да по людям стирает.