Том шарахнулся назад от стола, ударившись о край раковины. В руке он по-прежнему держал кубок.
Тварь завизжала, когда самое большое из летающих созданий, обнаженная фея с крошечной грудью и крыльями вдвое больше ее самой, спикировав с потолка, высыпала ему на голову что-то похожее на серебряный порошок. Еще одна фигурка сделала то же самое, ее шелковое одеяние развевалось между крыльев, сами крылья двигались так быстро, что казались почти невидимыми. Затем еще, и еще; наконец, уже целая эскадрилья фей бросилась в атаку, каждая сыпала серебряный порошок на суккуба, пока он не начал чихать. Если бы Том не был так напуган и растерян, он рассмеялся бы над его ужимками; сейчас же бедняга мог только глядеть, замерев и широко открыв глаза.
Все больше и больше маленьких крылатых существ слетало вниз, образуя ослепительные круги; их негромкие, но звонкие голоса выкрикивали что-то одновременно и радостно и гневно, фигурки в ореоле яркого пульсирующего света с каждой секундой становились все различимее. Чудовище — тварь, сук-куб — замахало на них обеими лапами, движения его казались неуклюжими, от них легко было увернуться, и крылатые создания — летающие звезды, феи — получали огромное удовольствие, в их непонятных словах явно звучала радость. Игра, которую они затеяли, была опасной, но опьяняющей. До тех пор пока одна из них, размером с крышечку от авторучки, осмелев, не подлетела слишком близко, а скорость ее оказалась недостаточной. Огромная лапа задела ее — крыло сложилось, затем хрустнуло, и фея закрутилась вокруг своей оси, словно поврежденный истребитель. Том ахнул, а маленький домовой рядом с ним испустил пронзительный вскрик, когда фея упала на стол и замерла без движения, то ли оглушенная, то ли серьезно раненная, а ее пульсирующий световой ореол стал тускнеть. Суккуб торжествующе заревел и, не обращая внимания на остальных фей, усиливших атаки — сейчас они бросали порошок прямо в выпученные глаза, размахивали крыльями перед страшной мордой, — поднял оба кулака, собираясь размозжить, сокрушить беспомощное создание. Но, видно, порошок замедлил его движения, сделав чудовище неповоротливым.
Киндред понял, что сейчас произойдет, и успел рвануться вперед и схватить будущую жертву со стола как раз за секунду до того, как два кулака вместе ударили по дереву, с треском ломая его. Молодой человек не сумел удержать раненую фею, его бросок только почти смел ее со стола, но когда она затрепетала на краю, причем одно крыло почти не работало, а второе только начало разворачиваться, еще две феи подлетели и удержали свою подружку на лету, не давая ей упасть на каменный пол.
Том опять почти лежал на столе, прижав к себе кубок, а голова и плечи были открыты для чудовища, нависшего над ним. Он едва успел взглянуть вверх, огромные кулаки поднялись над его головой, тускло-стеклянные глаза поблескивали, но в этот момент что-то схватило его за пояс джинсов и рвануло назад.
Опять соединенные кулаки врезались в стол, и суккуб завыл от разочарования (и боли тоже, хотелось бы надеяться). Киндред выпрямился, а маленький человечек отпустил пояс его джинсов и попытался поддержать его. Домовой тяжело дышал, оттащить Тома от опасного места стоило ему невероятных усилий.
— Бегибегибеги! Недавайемузабратьэто!
Все слова слились воедино, звук казался одновременно и высоким и полузадушенным, но молодой человек понял его превосходно. Может быть, оттого, что уже это слышал, может быть, стал привыкать к его говору; это не имело значения, потому что теперь он знал, что ему нужно сделать. Феи — бесчисленное множество, сотни — пикировали на суккуба, а он неуклюже, как обезьяна, двигался к Тому, задевая костяшками рук; о дерево, яростно отбросив в сторону вазу с фруктами, открытую книгу и что-то еще, что оставалось на столе; воздух наполнился вихрем серебряных пылинок. Чудище не удавалось остановить, а цель его была очевидна.
Внезапно Том почувствовал, что сейчас просто потеряет сознание. Господи, ведь он считается больным, а ему приходится сражаться с монстром из другого мира, который по праву, по всем разумным законам физики и здравого смысла просто не может существовать! Силы угасали, а его поражение буквально смотрело ему в глаза, неотрывно приближалось.
В конце концов, и феи, и маленький человечек, который ни разу за все время, как ему казалось, даже в течение двух минут не оставался одинакового роста — сейчас он был всего дюймов шести высотой, — не могли справиться с огромной неуклюжей бестией, и только Том мог помочь себе.
Когда суккуб добрался до края стола, подняв лапы на высоту плеч, как будто собираясь выцарапать своей жертве глаза, а огромные мускулы на ногах и плечах заблестели от пота под светом верхней лампы, Киндред, повернувшись, дотянулся докрана над раковиной. В трубах булькнуло, а затем струя коричневой воды вырвалась из него, забрызгивая и раковину, и самого Тома. Почти спокойно он перевернул кубок над стоком, смывая то, что осталось от беловатой жидкости. Все, что поплыло в сильной струе воды по дну раковины, он тоже пальцами отправил в сток.
В это мгновение феи взмыли в воздух, как гомонящие птицы, чудище так и замерло в начале прыжка, а крошечный человечек свисал с книжной полки, тараща глаза на Тома.
Все было кончено. Повернувшись к суккубу, Том понял, что нечто — воля? цель? — покинуло злобную тварь. Монстр злобно таращился, пыхтел, но больше не двигался вперед. Как будто воодушевленные действиями Киндреда, феи возобновили свои атаки, подлетая опасно близко, щекоча нос-обрубок монстра, бросая порошок, как конфетти, дергая его за уши, все время переговариваясь мелодичными голосами, а человечек выкрикивал нечто явно одобрительное.
Издав последний рычащий вой, суккуб рванулся обратно через стол и прыгнул к передней двери, в своей ярости неправильно оценив расстояние и врезавшись в дерево. Он взвыл снова, уже от боли, и неуклюже повис на дверной ручке. Дверь распахнулась, и чудовище исчезло в ночи. Тьма быстро поглотила его неуклюжую фигуру, но Том еще несколько долгих минут слышал, как суккуб пробирается между деревьями и как трещит подлесок. Мелодичные голоса фей достигли высшей точки, а затем все они тоже вылетели через открытую дверь в глубокую сине-фиолетовую ночь, причем две покрупнее несли раненую. Подобно серебряному с золотом хвосту, сопровождавшему ярчайшую комету, они завихрились вокруг деревьев и скоро исчезли из виду.
Том ощутил облегчение и разочарование одновременно. Дом неожиданно опустел. Совсем опустел, как будто его душа улетела вместе с феями. Кроме того, теперь, когда страх исчез, Киндреду хотелось узнать о них побольше, разгадать их секреты, раскрыть тайну их происхождения. Но он остался один.
Нет, не совсем. Маленький человечек уселся на краешек стола.
18
Разговор с эльфом
В ту ночь они проговорили очень долго, и Том был абсолютно заворожен услышанным, хотя временами начинал сомневаться в здравости собственного рассудка. Вот он сидит здесь, беседуя с крошечным человечком, усевшимся по-турецки на столе. Между ними — закрытая старая книга, а человечек, который стоя был ростом не выше фута, объявляет, что он эльф, домовой — хранитель этого коттеджа, страж и опекун Тома...
Когда волнение улеглось — нет, не так, когда исчезла опасность, Киндред почувствовал, что устал как собака; но разговор, который они сейчас вели, принес новое возбуждение. Как будто бы ниоткуда, эльф — эльф? Разве такое бывает? — извлек кувшин с тем же самым напитком, что ожидал его здесь утром пару дней назад. Как и раньше, хотя и не столь резко, он внезапно ощутил свежесть; сознание прояснилось, усталость в основном исчезла. Это было превосходное, причем совершенно естественное ощущение, как будто из тела вывели токсины. Никакое лекарство не могло воздействовать таким образом, потому что сутью чудесного напитка была чистота, а ощущение благополучия — только побочным продуктом. Молодой человек осушил полный стакан в три больших глотка, но эльф не позволил ему выпить больше.