Тем временем мысли девушки возвращаются к жениху. Гоша так и не объявился после их ссоры, даже после того, как прислал тот огромный букет. Отец говорил, что несколько раз видел его, и он был темнее тучи. Но сейчас Милену больше волновала неопределенность их статуса, нежели реальная опасность того, что Гоша решит расторгнуть помолвку. Такая новость плохо повлияет на предвыборную кампанию ее отца. Как и то, что внезапно объявилась Полина. Кто знает, что взбредет ей в голову и что она может взболтнуть прессе за приличный гонорар.
Все следующее утро Мила висит на телефоне с коллегами. Киру свалила акклиматизация, Кравцов возмущен тем, что их поселили не в «Плазе», а остальные коллеги разбрелись любоваться красотами «Вечного города».
Нужно было срочно собрать всех вместе, поставить Киру на ноги и дать хорошенького леща взбалмошному фотографу. Поэтому Милена умело комбинирует белые штаны-палаццо с футболкой-поло цвета шампань, обувает свои любимые лодочки с острым мысом и дополняет образ сумочкой Шанель 2,55. Взбивает пальцами волосы и покидает номер.
В 14:30 команда «Империала» наконец-то собирается на летней площадке траттории неподалеку от Колизея.
— Милена, я просто не понимаю, почему в журнале это считается нормальной практикой, — активно жестикулируя, возмущается рыжий фотограф. — Я фотографировал Машкова, Чиповскую, Парфенову. Мне всех перечислить?
— Нет нужды, Сереж, — спокойно отвечает зам, попивая грейпфрутовый фреш. — Не забывай о том, что команда Стаханова сейчас находится в Греции. Габаева командирована на Бали, — Мила снимает солнцезащитные очки с ворота футболки и надевает их. — Они свои проекты защищали каждый не меньше пяти месяцев, чтобы финансирование выбить. А мы, по сути, без нужной подготовки, рванули сюда с идеей, состряпанной на коленке. Якимов считает, что выпуск будет бомбой. Он с трудом уговорил Шатова и совет директоров отправить нас в Рим. А ты возмущен тем, что у тебя в номере нет белого халата. Ну, детский сад, Сереж. У меня, вон, желтый и что?
— Но это несправедливо, Милена! — возражает Сергей, все еще ошеломленный. — Как мне сфокусироваться на работе, когда меня не уважают и не ценят? Я считаю, что… — он немного мнется, накручивая длинную рыжую бороду на указательный палец, но договорить так и не решается.
— Закончи мысль, — строго говорит Мила.
— Я хочу… — мнется фотограф.
— Ты хочешь жить в моей комнате в «Плазе»? — с улыбкой спрашивает начальница.
— Нет, я просто хочу, чтобы мы были расселены справедливо, — не сдается Кравцов.
— Ты действительно думаешь, что это важно? Что если ты живешь в «Плазе», то это сделает тебя лучшим фотографом?
— Нет, но это показывает твое отношение к команде.
— Моё отношение к команде… — Мила задумчиво повторяет. — Ты знаешь, чему я научилась за эти годы работы в «Империале»? — она двигается вперед и смотрит на Сергея в упор. — Тому, что важны не номера в отелях и не цвет халата, а результаты. Я научилась видеть дальше, чем просто роскошные кровати и комфорт.
— Но это несправедливо, что ты…
— Сереж, ты всегда будешь находить несправедливость во всем, если будешь смотреть только на поверхность. Ты нужен мне не для того, чтобы жаловаться на отсутствие белого халата, а для того, чтобы делать хорошие фотографии. Я верю в тебя, Сереж, — она наклоняется ближе и хлопает его по плечу. — И я знаю, что ты можешь сделать это.
— Но…
— Нет никаких «но». Мы здесь, чтобы взять интервью у Каменева. Собрать качественный материал и не ударить в грязь лицом. Так что давай забудем о номерах в отелях и сосредоточимся на нашей работе.
Кравцов переводит взгляд на своих коллег, но они, словно провинившиеся дети, смотрят на все что угодно, кроме него. Никто не хочет встревать в перепалку. Кира уставилась в клетчатую скатерть, нервно ковыряя ее пальцем, механик по имени Никита с интересом рассматривает экспрессивных итальянцев, а Андрей и Кирилл — операторы, болтаю о чем-то своем, не обращая внимания на остальных. И только звуковик Женя, сложив жилистые руки на груди, с любопытством наблюдет за диалогом Милы и Сергея.