— О, — приходит на помощь мачеха, — мы с мамой Игоря встречаемся на следующей неделе, — говорит она, подсыпая в тарелку мужа салат. — Было бы здорово, если бы ты присоединилась.
Блондинка тихо вздыхает, делая вид, что расстроена, а потом отпивает вино из бокала:
— Я бы с радостью, но на работе сумасшедший дом.
— Вы же только сдали осенний выпуск? — отец приподнимает седую бровь, а в его голосе звучит сомнение, словно он не совсем верит в объяснение своей дочери.
— Уже планируется зимний, — поясняет Милена. — И вероятнее всего, я отправлюсь в командировку.
— Что за командировка? — не унимается отец, тщательно пережёвывая свой стейк.
— Якимов хочет отправить меня в Рим.
— Прекрасный город, — мечтательно вздыхает Анфиса. — Я уже который месяц уговариваю Борю куда-нибудь слетать, но ты знаешь своего отца, — она наиграно вплескивает руками и театрально передразнивает супруга, подражая его манере речи: — «Фисочка, у меня очень много работы», «Фисочка, мои люди не могут без меня и шагу ступить».
Милена немного расслабляется, смеясь над пародией мачехи, но мысль о том, что сейчас нужно рассказать отцу о Каменеве сводит ее с ума.
— Фиса, я разве говорю с такой интонацией? — на секунду лицо Сотникова перестает быть похожим на каменную статую и он с любовью смотрит на жену, а затем кладет свою руку на ее. — Так зачем Степа хочет отправить тебя в Рим? — возвращается к теме командировки отец, снова глядя на Милу.
Она делает глоток вина, отставляет бокал и Сотников замечает ее волнение еще до того, как она открывает рот.
— Только не говори, что это связано со вчерашней статьей в «Деловом потенциале», — раздраженно фыркает мужчина и Анфиса чувствует, как сжимается его рука.
Мила по привычке приглаживает идеально уложенные волосы, и смотрит на мачеху с мольбой в глазах, то ли ища поддержки, то ли мысленно кричит: «спасай».
— Мы с Леночкой приготовили совершенно потрясающий торт, — вспоминает женщина, постукивая Бориса по руке. Она, естественно, преувеличивает, говоря «мы», поскольку никогда не готовила что-то сложнее смузи, но Лена — их повар и домоправительница — и правда была кондитером от бога. — Кать, — обращается она к домработнице, — передай Лене, пускай нарезает торт. И принеси нам, пожалуйста, кофе.
Девушка кивает, собирая тарелки со стола, и удаляется так же незаметно, как и появилась.
— Борь, там начинка из твоего любимого крем-чиза, — продолжает жестикулировать мачеха, — а бисквит пропитан каким-то особым коньяком.
— Фисочка, — ласково обращается Сотников, — тебе не кажется, что наша дочь что-то хочет рассказать?
Милена сдается, пораженно поднимая руки, и, не выдерживая внимательного взгляда отца произносит:
— Да, пап, это из-за той статьи, — признав это, она даже почувствовала некоторое облегчение. — Якимов присел на уши Шатову и непонятно как добился интервью у главы «Миллениум Корп».
— То есть у Леонида Каменева?
— Да, пап.
— Сукин сын! — глава семейства звонко ударяет кулаком о стол, от чего Мила с Анфисой вздрагивают. — Что этот ублюдок забыл в России? Европейский рынок стал слишком мал для его плешивой шарашки?
— Это мне и придется выяснить.
— А кто-то другой не сможет взять это чертово интервью? — рявкает отец.
— Боря, не нервничай, — говорит Анфиса, гладя его по плечу. — У тебя сердце.
— Фиса, этот подонок разве мало нам крови свернул? — говорит Сотников уже откровенно закипая.
— Столько лет прошло, — говорит мачеха, переглядываясь то на него, то на Милену. — У Леонида давно своя семья, Милена выходит замуж. Зачем хранить старые обиды?
— Пап, Анфиса права. Я отпустила это давным-давно, — врет Мила.
— Боря, успокойся, — тихо говорит, супруга, дотрагиваясь до его локтя. — Милена просто выполняет свою работу. Это ее профессия.
— Профессия? — отец презрительно фыркает и осушает бокал с бренди. — Это неприлично. Неприлично заниматься рекламой для таких людей.
— Борь, пожалуйста, не нужно разговаривать так, — твердо говорит Анфиса, уже без напускной строгости, а вполне по-настоящему. — Милена знает, что делает.
Падчерица благодарно кивает и улыбается краешком губ, но и этого хватает, чтобы выразить Анфисе свое теплое отношение.
— Я подниму вопрос об увольнении Якимова, — цедит сквозь зубы отец, не обращая на женщин внимания. — Ему давно пора на пенсию.
— Шатов не уволит дядю своей жены, — отстраненно говорит дочка.