— Влад!
— Да, моя сладкая? — осведомился я, с весельем разглядывая недовольное лицо.
— Поставь меня на пол.
— Обязательно, когда ты объяснишь, что тебя так разозлило.
Я опустился на диван со своей драгоценной ношей, насильно усаженной на коленях. Малышка упорно прятала от меня глаза. Некоторое время мы посидели молча. На пару минут меня хватило. Только в отличии от Нины, я терпением никогда не отличался.
— Я все ещё жду, — напомнил я.
— Ты сказал, что тебе часто говорили, что тебя трудно прокормить…
Понятнее не стало. Однако я решил не перебивать, и ждать продолжения.
— Девушки говорили, ведь так? — приглушенно спросила Нина, смотря мне куда-то в район шеи.
Ах, вот оно что! Моя принцесса меня приревновала. Я расхохотался. А Нина, рассердившись, ткнула меня кулачком в плечо.
— Ничего смешного.
— Прости, просто мне приятно, что ты меня ревнуешь.
— И вовсе я не ревную, — вскинулась девушка.
— Ревнуешь, моя кошечка, ещё как ревнуешь.
Нина, сидевшая до этого спокойно, стала активно вырываться из моих рук. Тогда пришлось прижать её к своей груди покрепче.
— Нина, ты всё не так поняла. Я имел в виду свою маму и бабушку.
Девушка сразу же затихла в моих руках, прислушавшись к моим словам.
— Да, я встречался с девушками, но никогда не жил с ними. Моя работа, как ты знаешь, подразумевает частые отлучки. Да, и желания с кем-то жить у меня не было. Моя жизнь меня вполне устраивала, такой какая она есть.
— Посмотри на меня, принцесса. — потребовал я.
Девушка медленно подняла голову, и наши взгляды встретились. В её глазах стояли непролитые слезы, хотя сводная сестра, несмотря на свою внешнюю хрупкость, была не из плаксивых. Но сейчас она расстроилась из-за какого-то пустяка. Почему?
Честно признаться, я, как большинство мужиков, робел перед женскими слезами.
— Я обидел тебя, моя девочка? — негромко спросил я, и ласково провел ладонью по золотистым волосам, отводя пряди от лица.
Нина плотнее сжала губы и ничего не ответила.
— У меня ещё есть шанс съесть сегодня пирог с мясом? — с улыбкой заглянул ей в глаза. И тут она не выдержала, её губы дрогнули в ответной улыбке.
Нина не умела долго копить обиду. И это мне тоже в ней очень нравилось.
Мягко притянул её голову и накрыл сладкие губы поцелуем. Девушка с тихим вздохом ответила. Сначала робко, но потом всё глубже втягивалась в увлекательную игру. Игру, в которой мужчина наступает, а женщина с восторгом поддаётся. Иногда делает вид, что сдалась на милость победителя, а сама внезапно удаляется и дразнит своего партнера, соблазняет. Чувственная игра мужчины и женщины, часто с высокими ставками.
Кончиками пальцев я зарылся в её волосы, погладил мягкими движениями голову, плавно спустился на шею и вниз по спине, вызывая у девушки приятную дрожь. Поцелуй вскоре перестал быть нежным. Спустя долгое время я смог оторваться от своего персонального искушения.
— Ты знаешь, что мне нравится, когда ты носишь платья. — с хрипотцой признался я, с удовольствием отмечая припухшие от поцелуев губы, сбившееся дыхание и нежный румянец на щеках Нины.
Нина была для меня как магнит, меня постоянно тянуло к ней. И, судя по отношениям отца и Алёны, вероятность, что со временем меня хотя бы немного отпустит, стремилась к нулю. Но лучше пусть будет так, чем жить без таких ярких эмоций, как я жил всё это время.
— Знаю. — девушка лукаво улыбнулась. — Я тоже люблю платья. Некоторые я сшила сама, поэтому у меня большой выбор. — она женственно повела плечиком. Не догадываясь, что от подобного её жеста у меня обычно встаёт, даже без поцелуев и намека на интим.
Я громко застонал.
— Что же ты со мной делаешь, сладкая моя кошечка?
Нина слегка порозовела, но взгляда не отвела. А вместо этого пальчиком начала чертить на моей груди узоры.
— Что же я делаю, Влад? Расскажи. — мурлыкнула эта соблазнительца. Юная, но такая умелая ученица. Моя ученица. Только моя.
Вот откуда это в ней берётся? Воплощённая женственность. Ещё в десять эта малышка ходила с непринужденной грацией, плавно опускалась на стул или поправляла волосы. Маленькая женщина. Несколько лет я привыкал к тому, что она во мне будила, смирялся со своими собственническими инстинктами и принял это как данность.
Мне было девятнадцать, когда я пораженно наблюдал, как маленькая Нина словно королева идёт из школы, плавно, с гордо поднятой головой, а очередной поклонник-одноклассник тащит её рюкзак. С каждым годом всё только чётче обозначалось.