По пути домой девушки щебетали о чём-то своем, девичьем. Я не прислушивался. Только ловил на себе заинтересованные взгляды Нининой подружки. Мне было совершенно фиолетово, что это девчонка там воображает.
А вот Нина сводила меня с ума. Я все силы приложил, стараясь не смотреть, как белый топик, надетый поверх влажного купальника, облегает её высокую, девичью грудь. Желтое бикини. Подумать только. Нет, конечно, блондинкам идет желтый идёт. Но не слишком ли она юная для бикини? Хорошо, хоть трусики закрывают сочную попку, а не какие-то там стринги или веревочки, иначе бы я надел на неё свою майку, клянусь. И отхлопал дома по этой самой попе, чтобы думала в следующий раз.
Девушки попрощались на развилке, и мы пошли в сторону нашего дома.
Нина долго молчала, но потом все же не выдержала.
— Влад, скажи, я тебя чём-то обидела? — спросила малышка и я услышал, как ее голос дрогнул.
Сжал зубы, чтобы не выругаться. Терпеть не мог любые выяснения отношений. Особенно с женщинами. Но это былаНина. Я видел как она переживает эти дни пока я гостил у отца, и заметил как она старается держать себя в руках. Поэтому не мог промолчать.
— Ты меня ничем не обидела.
— Тогда в чем дело? Почему ты так переменился ко мне?
Я хмыкнул. А она покраснела от возмущения, видимо, посчитав мою реакцию насмешкой, и от отчаяния закусила нижнюю губу. Твою мать. Ее полные губы были и так верхом соблазна, а теперь…
— Нина, а с какого времени ты так откровенно одеваешься? — сердито спросил я вместо ответа на ее вопрос, и мысленно выругался на свою несдержанность.
Сводная сестра запнулась на месте и резко остановилась.
— Я? Да как ты можешь так говорить! Я весьма скоромно одеваюсь. Просто мы в деревне, я на каникулах. И тут все так одеваются, — затараторила она, покраснев.
— ясно.
Мы прошли еще несколько метров, и Нина срывающимся голосом начала объяснять:
— Я просто хотела быть как все. Меня в школе зовут ботаничкой, заучкой. Я отличница, староста класса и последние две городские олимпиады выиграла… Мне просто интересно учиться, понимаешь? Я не знаю почему меня обзывают… Я же не отказываюсь помогать, объясняю, когда просят и даже списывать даю…
Я слышал звучащие в её голосе слёзы.
— ты не должна стараться быть как все, Нина. Тебе просто завидуют. Потому что у тебя есть все. Голова на плечах и внешность, и хорошая семья.
Нина сглотнула и спросила так тихо, что мне поначалу показалось, что просто послышалось.
— ты правда считаешь, что у меня нормальная внешность?
— блядь, кто тебе сказал иначе? — не выдержал я. — извини, не сдержался.
В присутствии сестры я старался не материться.
Нина покраснела ещё сильнее и накрыла щеки ладонями с длинными гибкими пальчиками. Ногти недлинные, аккуратно подпиленные, были покрыты нежно-розовым лаком. Никаких ярких цветов и жуткой длинны. Образец женственности, во всем.
«Млять. Два дня, Влад, держи себя в штанах».
Мы дошли до дома, я открыл дверь, пропуская девушку вперёд.
Нина, грустная, погружённая в свои мысли, прошла мимо, и я глубоко вдохнул ее запах. Всё как я помню. Сразу почувствовал, как в шортах колом встал член.
Нина пошла переодеваться, а я остался на веранде, тупо пялясь на тарелку с сочной клубникой на столе. Закрыл входную дверь, повернул замок и пошёл в сторону дивана. И тут раздался девичий вскрик.
Глава 2
Всё внутри меня натянулось как пружина и я рванул в сторону звука. В считанные секунды я оказался рядом с комнатой сестры и увидел, как мое чудо трёт локоть, которым, видимо, ударилась о шкаф. Я видел ее со спины. А на кровати уже лежал верх от купальника и мокрый топик.
Красивая, гибкая, женская спина. С впадинкой внизу и плавным переходом в округлые бёдра. Узкая талия. Есть за что подержаться.
«Чёрт, о чем я только думаю».
Я прерывисто вздохнул. Нина вздрогнула и обернулась, глаза ее расширились, и она поспешно прикрыла свой потрясающий второй размер ладонями.
— Влад!
— Прости, я услышал, как ты вскрикнула.
Нина кивнула, повернулась ко мне спиной, схватила полотенце со спинки стула и судорожно прижала его к груди.
— А ты ещё боялась, что некрасивая. — постарался отвлечь ее. — У тебя очень красивая фигура, Нина. — сказал абсолютную правду, которую уже не первый год знал.
— Правда? — спросила девушка, поворачиваясь и прижимая полотенце к себе.
— Да. Я разве когда-нибудь врал тебе?
Она покачала головой. И вдруг сказала то, что я никак не ожидал услышать.