Вот, перед Макси едет его любимый парень, вот, моргнув, его уже нет. Макси моргнул еще раз, велосипед Майки валялся у обочины. Моргнул еще – шлем Майки летел по воздуху, еще один взмах ресниц – все было кончено. Макси резко затормозил так, что велосипед встал на дыбы на переднее колесо и он сам чуть не перелетел через раму. Понадобилось два прыжка, чтобы взять в руки умирающего Майки. Макси снял свой шлем, его белокурые волосы растрепались, в глазах застыл ужас. Он сидел на коленях и держал в руках голову Майки, которая была вся в крови. Тело парня было изломанно и лежало в неестественной позе: руки и ноги были странно выгнуты под невозможным углом.
Майки не мог говорить, изо рта шла кровь. Он пытался что-то сказать Макси, но слова захлебывались в крови, которая шла у него из горла. Парень давился кровью, кашлял, а в его глазах застыл ужас. Эти светлые, медовые глаза смотрели на Майки и просили помощи, но что он мог сделать сейчас? Почему-то Майки понял, что это конец, он не стал тратить время на слезы, крики и просьбы о помощи: и так было понятно по сирене, гудящей в далеке, что помощь уже едет, но она не успеет. Уже слишком поздно. Да, вот так вот, уже слишком поздно для всего: уже не скажешь последние слова, не извинишься, не посмеёшься вместе. Эти горячие тела не приплетутся вместе уже никогда. Один станет холодным, умрет через несколько минут, другой останется жить, но часть его сердца умрет в этот день, а душа уже не потеплеет.
– Малыш, смотри на меня. Тише, тише, пожалуйста. Все будет хорошо. – Макси стер слезу, которая скатилась из глаза Майки.
– Я тебя люблю малыш, все будет хорошо, поверь мне, а помнишь, как ты увидел меня в первый раз? У тебя было такое забавное лицо, оно выражало такую доброту и теплоту, что я готов был сдаться прямо сразу. Да, прямо вот так. – Макси качался взад и в перед и все смотрел на глаза друга, из которых уходила жизнь. Вот еще одна слеза вытекла из другого глаза, вот он расслабился, лицо разгладилось, а зеленые медовые глаза потухли, навсегда. Майки смотрел в небо пустым взглядом, его лицо было в крови, а Макси сидел там, посреди шоссе, держал его лицо в руках и качался взад, вперед, взад, вперед, и просто смотрел на своего друга, держал в руках уже мертвое тело.
Когда подъехали медики, они долго не могли отцепить парней друг от друга. Когда это получилось сделать, Макси просто стоял над врачами и телом Майки, которое пытались реанимировать. Он просто смотрел, сам он был весь в крови парня, в грязи и в пыли. Он посмотрел на свои руки, они были полностью в свежей крови, которая не успела еще засохнуть, но была липкой и дотронулся до своего лица. Потом стал медленно водить руками по лицу, обмазывая себя кровью Майки, тем самым впитывая его в себя.
За Макси приехал фургон университета и отвез его до кампуса. Новость о том, что пьяный водитель сбил насмерть одного из студентов, участника сборной команды по шоссейному велоспорту, уже дошла до ВУЗа. Несмотря на то, что начиналось лето, в корпусах уже было много студентов. Когда машина Макси подъехала к кампусу, ее обступило куча народу. Макси открыл дверь, и вышел из машины. Увидев его, вокруг наступила гробовая тишина. Парень шел с высоко поднятой головой и смотрел вокруг на все эти лица: его одежда была испачкана и изорвана, а лицо было полностью измазано кровью. Кровь была абсолютно везде. Студенты расступились перед парнем, а он шел, как по красной ковровой дорожке, смотрел на всех по сторонам и ничего не видел, никого не замечал. Он был в глубоком шоке и перед глазами стояли только мертвые глаза друга.
Когда Макси принял душ, у него началась истерика. Он начал трястись и выть, долбя головой о кафель душевой кабинки. От разбития головы его спасли другие студенты, которые вмешались в ситуацию. Где-то месяц Макси лежал в кровати. Он отказывался от еды, пил совсем немного, и постоянно рыдал. В голове крутилась только эта авария и мертвые глаза, которые просили о помощи.
Молодое тело пришло в себя, но не сразу. По началу он вставал, только чтобы пройтись немного, потом все дальше и дальше. Ходьбу сменил бег. Бег сменил велосипед. Макси только так мог отойти от мыслей, которые терзали его голову, только так он мог отвлечься и забыть эти глаза. После того, как он себя изнурял до беспамятства, оставалось только прийти в комнату и упасть. Родители Майки забрали все его вещи и Макси остался в комнате один. Позднее руководство университета посчитало, что к Макси не стоит никого подселять и вовсе убрали кровать, на которой спал Майки. От него осталось только несколько фотографий и память.