— Сейчас мы все и выгрузим, — довольным тоном сказал Огемфе. — Капитан, примите то, что я вам должен.
И он вытащил из сумки на ремне толстую пачку денег, перехваченную резинкой. Капитан включил над штурманским столиком свет. Деньги, как известно, счет любят. В том числе и в Африке.
Обратно шли без лоцмана: и он, и Огемфе перешли на баржу с грузом. Капитан ловил себя на том, что с удовольствием ощущает приятную тяжесть плотной пачки, полученной от Огемфе. «Деньги дают свободу, — напомнил он себе. — Звучит банально, но это факт». Было еще письмо некоему Сиаке Момо, который сейчас находится в Дакаре и может помочь в получении фрахта до Европы. Очень любезно со стороны Огемфе. Но до Дакара еще идти и идти. А сейчас главное — это добраться до нейтральных вод…
И, будто отвечая на капитанские опасения, подал от штурвала голос Свирин, в котором звучала тревожная озабоченность:
— Пал Андреич! Катер пересекающимся курсом с левого борта.
«Ну вот, приехали», — с веселой злостью подумал капитан, но ход сбавлять не стал. Он чувствовал, что этот залив становится ловушкой.
Луна уже светила вовсю, и стояла она там, где был выход из залива. Катер приближался к левому борту и с него что-то грозно кричали. Были видны фигуры четырех солдат и офицера, который и посылал какие-то команды в адрес «Ладоги» через хрипящий динамик. Старпом поднялся на мостик и стоял рядом с капитаном. В руках у него был бинокль.
— Ну и английский у здешних вояк! — критически заметил капитан. — Геннадий Сергеевич, заставьте их выражаться членораздельнее.
Старпом через мегафон сказал с ученической четкостью:
— We do not understand you.
— Правильно. Будем пока их не понимать. И ход сбавлять не будем. Выход из залива уже близко. А в открытое море они не рискнут: там волна.
Катер догнал наконец «Ладогу» и потребовал остановиться. Капитан это сделал постепенно, приблизив себя к океану еще на треть мили.
Корпус судна с пустыми трюмами, давно некрашенный, нависал во всей своей неприглядности над патрульным катером, как пятиэтажный дом. С его борта бросили конец для швартовки, и было видно, как военное плавсредство неистово ерзает вдоль ржавого корпуса на волне, идущей от близкого океана.
Черный лейтенант на патрульном катере чувствовал себя в дурацком положении. В том, что задержанное судно под каким-то неизвестным флагом доставляло какой-то незаконный груз, он не сомневался. Иначе зачем ему вообще заходить ночью в залив? Трюмы его пустые, с поличным его не поймали, а вход его в залив просто проморгали. Большая змея не страшна, если в руке у тебя палка. Так говорят в его племени. Он говорил по радио с начальством, и ему приказано задержать судно до прихода сторожевика. Или до прибытия вертолета. Но завтра большой праздник, и он не был уверен, что команда единственного военного корабля в стране, оставленного в свое время англичанами за ненадобностью, не отпущена на целые сутки на берег. А вертолет явится только утром, светать же начнет часов через пять.
— Спустите трап! — рявкнул лейтенант, задрав голову туда, где неприятно белели физиономии нарушителей. Было что-то унизительное в том, что он, офицер с вооруженными солдатами, находится далеко внизу, а они наверху.
Трап был спущен, но какой! У них это называется шторм-трап. Деревянные планки, в концы которых продеты две веревки. В тяжелых и неуклюжих военных ботинках взбираться по нему почти на десятиметровую высоту было нереально. Сняв ботинки, пожалуй, можно. В своей деревне он и сейчас может взобраться почти на любую пальму. Но предстать на палубе босым перед этими белыми ублюдками — это просто неслыханно. Катер, между тем, болтало и ударяло о корпус судна, который гудел, как пустой котел. Солдаты, нахохлившись, сидели, привалясь спиной к рулевой рубке и зажав автоматические винтовки между колен. Лейтенант подумал, что сверху могут бросить взрывпакет или бак с бензином и вслед горящий факел. Если они имеют дело с мятежниками, они на все способны.
— Я хочу видеть ваши документы на груз! — крикнул он на судно.
Бумаги ему спустили на шнуре, привязав к нему пустую бутылку. Он спрятал их в боковой карман, полагая, что они пригодятся для отчета и подтверждения того, что судно действительно им задерживалось.
— Господин лейтенант, — обратился к нему рулевой, который стоял у двери рубки и вглядывался в темную даль северного берега. — Ночью глаз не видит, зато ухо слышит. Это они!
Лейтенанту не надо было объяснять, кто такие «они». Уже доносился приглушенный стук дизеля, и вот темная масса пересекла лунную дорожку. Ему был знаком этот мощный катер мятежников. На нем было безоткатное орудие и два крупнокалиберных пулемета. Они стреляют из них по вертолетам. Солдаты боязливо поежились, один сказал, что собаке слона не остановить, а другой привел пословицу насчет того, что вовремя замеченный бегемот лодку не потопит. Ибо у нее будет время уйти от опасности.