Комлев старался показать себя и подвести судно к бетонному причалу с ювелирной точностью, а боцман с двумя матросами уже следили, чтобы мягкие кранцы были в местах соприкосновения борта с бетоном. Второй помощник уже был на корме, где следил за швартовкой. В машину Комлев дал команду «самый малый», когда до причала было метров пять, но ветер делал свое дело и исправно тормозил движение.
— Стоп, — скомандовал он в машину на всякий случай голосом, хотя и передвинул ручку телеграфа на нужное деление.
Нос теперь шел вдоль причала по инерции, приближаясь к нему. И вот мягкий толчок и команда на бак: «Подать носовой». Боцман с профессиональной лихостью перебросил на причал широкий огон толстого швартового троса, на причале его накинули на тумбу, а на теплоходе два матроса мигом выбрали слабину и закрепили на кнехте. С кормы второй сообщил, что ее подтягивают к стенке работой шпиля. Швартовка подходила к концу, и Комлев уже начинал себя чувствовать капитаном.
Комлев знал Вьюнова давно, еще когда оба были в училище на первом курсе. Никакой дружбы они не водили, но и не враждовали тоже. Вьюнов вообще ни с кем не дружил, он был из тех, для кого важна не дружба, а хорошие отношения. Он и не враждовал ни с кем, считая это глупым и недальновидным. С юных лет он был активистом, а в те времена это качество могло реализоваться в общественной деятельности, прежде всего связанной с молодежным помощником единственной политической партии в стране — комсомольской организацией. Талант Вьюнова был сразу же замечен. Вскоре было предложено избрать его комсоргом курса, а к концу учебы он уже возглавлял комсомольское бюро училища и готовился вступать в партию. В учебе, несмотря на все старания, он не блистал, так как прискорбно сказывалось отсутствие заметных способностей, хотя тупицей он не был. Однако после второго курса его явно стали проталкивать в отличники. А окончить с отличием означало поступить без экзаменов в Институт инженеров водного транспорта, что давало еще и освобождение от военной службы. В то время, когда Комлев носил бескозырку с надписью на ленте «Тихоокеанский флот» и крутил штурвал на старом минном заградителе, Вьюнов успел окончить институт и получить какой-то начальственный пост в пароходстве. Изредка и вполне случайно они встречались, Вьюнов с доброжелательной предупредительностью бросал ему пару дежурных фраз, избавляющих от разговора и как бы подтверждающих историческую ненужность воспоминаний об их юных годах в училище. Поэтому Комлев был немало удивлен, когда получил от Вьюнова письмо в официальном конверте на второй день, когда «Крупская» заняла свое малопочетное место в затоне, рядом с каким-то дебаркадером, который давно облюбовали бомжи, и старым колесным пароходом «Дмитрий Ульянов».
— Мы на свалке истории, — небрежно прокомментировал этот факт матрос с незаконченным высшим образованием Веточкин.
— При механике воздержись от своих оценок, — сдержанно посоветовал ему Комлев. — Дискуссионный клуб здесь устраивать не будем.
Письмо от Вьюнова было небрежно-коротким, но в то же время туманно-интригующим: «Вадим, зайди ко мне в понедельник, начиная с 10. Есть дело. Пропуск будет выписан».
Комлев отправился к Вьюнову, ведомый указанным на конверте названием учреждения, где тот трудился, с подробностями его расположения. Название было непростое, в окружении разных таинственных сокращений, но, кажется, имело отношение к водному транспорту. Подъезд здания был внушителен, празднично сияла медь ручек, охрана была сурово-непроницаема и одета в форму цвета осенних сумерек.
Следующие полчаса Комлев провел в кабинете Вьюнова, монументально полнеющего и одетого в обманчиво-скромный костюм хорошего покроя.
— Ну вот, сейчас принесут чай и мы поговорим, — с развязным жизнелюбием начал Вьюнов, нажимая какую-то кнопку.
Все, что Комлев затем услышал, привело его в состояние какой-то пленительной нереальности, ибо сам-то он рассчитывал в лучшем случае на то, что Вьюн поможет ему перейти на плавающее судно в прежней и привычной ему должности старпома. Это лучше, чем быть капитаном-сторожем на полупустом судне в затоне. А ему сейчас вместо этого предложили работу в Африке! Это даже было похоже на дешевый розыгрыш, но Вьюнов в своем кабинете, уставленном новейшей оргтехникой, настороженности не вызывал. И подробности затеваемого в одной африканской стране дела убеждали в серьезности замысла. Во всяком случае не вызывали подозрений. Водный транспорт там нуждался в развитии, и его эксплуатация сулила прибыли. Создавалась компания, ведающая не только судоходством, но и строительством малотоннажного флота. Будет организована доставка дизельных двигателей, возможно, с Брянского завода, и части корпусов, которые будут собираться на месте, так как там имеется судосборочное предприятие. Комлев, сам профессиональный судоводитель да еще с капитанским дипломом, будет первым представителем создаваемой компании. Видное место в ней ему будет обеспечено.