Увлекшись мыслями о предотвращении преступления, Роман не заметил, как просидел в машине некоторое время. Он одновременно жутко хотел и не хотел возвращаться.
***
Расстояние между местом вынужденной стоянки «BMW» и заправкой невелико, если ты несешься на «Порше» с обиженной на весь мир истеричкой. А если идешь пешком и несешь две пятилитровки с бензином, то это отнюдь не легкая прогулка. Вдобавок она осложняется тем, что по карманам растолкана мелочевка, ушиб побаливает, а ноги порядком устали от длительной беготни. Они еще и слегка дрожат: не оправились после сцены на Троицком мосту.
Позади послышался шум автомобиля. На обочине ни тротуара, ни протоптанной тропинки, поэтому пришлось устало лезть в сугроб, чтобы пропустить машину. Что-то их подозрительно много здесь. «Может, меня подвезут? – мимолетно подумал я. – Даже и думать забудь!»
Трудновато через варежки держать за маленькие пластиковые ручки полные бутылки. Вообще усталость то и дело нападает на меня. Уже ничего толком не радует: я лишь шагаю вперед и жду, когда уже вдали покажется «BMW». Злюсь, поскольку этот момент все никак не наступает, а боль под бинтами с каждым пройденным шагом только нарастает. Еще и остановиться пришлось. Мне до фени, что за машина сейчас про…
Мимо пролетел «Мерседес».
Господи, он будто из прошлой жизни. «Ну что он тут забыл? Почему он до сих пор здесь?! – устало подумал я. – Пожалуйста, уезжай, уезжай!»
Такси резко затормозило. Мне пришлось настраиваться на очередной нелицеприятный диалог с назойливым человеком. То же самое можно сказать и про Романа, который не рассчитывал на то, что встретит меня так рано.
Водила избрал добродушную тактику, дабы заманить и пленить меня (неясно, правда, как он рассчитывал провернуть такой трюк), а позже выручить из беды блондинку, указав ей, что главный злодей пойман, и при этом не заработать очередную струю перцового концентрата в зенки.
Рома выглянул из машины с театральной улыбкой и развернулся, ненароком перегородив мне путь своим ржавым баварским ведром. Я даже не признал его сразу: Ромкин фасад будто в солярии сгорел, причем до болезненной красноты.
– Подвезти? – предложил таксист, обратив внимание сначала на бутылки, а после и на мою недружелюбную физиономию.
– Что вы пристали ко мне как банный лист?!
– Я помочь хочу.
– Вы здорово поможете, если исчезнете отсюда подобру-поздорову.
– Чего ты такой напряженный? Торопишься куда?
«Он издевается!» – бесился я, думая, как его спугнуть.
– Еще слово, и я буду вынужден придать вам ускорения.
– И как же? – провоцировал таксист. – Не при помощи ли этих бутылок? Что в них? Где ты их взял? Их при тебе не было, когда…
– Не много ли вы на себя берете? Вы просто таксист.
– Беру достаточно, чтобы знать.
– И что же вы знаете?
– Много чего, – загадочно произнес Рома. – Знаю, кто ты и что замышляешь.
– Да ладно, неужели?! – в первую секунду меня это взволновало, но я прекрасно понимал, что не мог выдать всю свою подноготную. Получается, таксист просто-напросто блефует. И чего он добивается? Видимо, того, что я для него приготовил.
– Самое время тебе сдаться и сесть ко мне в машину. Я тебя отвезу к ментам, где ты во всем сознаешься. Но прежде ты мне все расскажешь: что сделал с хоккеистами, их тачкой и девчонкой внутри? Я тебя раскусил.
«Ну это уже переходит все границы!» – посчитал я.
– Мне вот интересно, Роман: вы знаете, что неадекватны, или просто прикидываетесь?
– Ты мне зубы не заговаривай.
– Вам же никто не поверит.
– Молчи, садюга! – прорычал Ромка, выглядывая из окна «Мерседеса».
– Вы не просто клоун – вы целый цирк! Забудьте! Вам все приснилось.
– Нет, я видел достаточно.
– Что ж, раз так…
Я решил пойти ва-банк и бороться с навязчивым психом его же методами. Мне не привыкать: апробировано на «Магнитке-95».
– Самое время мне признаться…
– Так-то лучше, – потирал ручки таксист. Доска почета ему обеспечена.
– Я удовлетворю ваше любопытство – отвечу на вопрос, что внутри бутылок, – я плавно опустил их на снег, снял с себя варежки. – Я вам еще тогда сказал, Роман, – я поднял одну бутылку и стал откручивать крышку, – чтобы вы убирались отсюда, – Рома, по всей видимости, ждал от меня божественного откровения, – и не совали свой нос в чужие дела.
Не успел бомбила и рта открыть, как я разбежался и с размаху выплеснул на капот и лобовое стекло «Мерседеса» бензин из бутылки. От внезапности Рома вытаращил глаза. По характерному запаху он понял, что должно последовать дальше и что, собственно, предстоит «BMW» и девушке внутри. А предстоит им стать одним большим огненным факелом.