– И мне ещё говорят, это у меня в комнате бардак… – задумчиво, отведя глаза в сторону, как будто рассуждая про себя, съехидничал Андрей.
– И правильно говорят, – насмешливо отмела его наезд Екатерина Максимовна. – У меня-то скоро порядок будет, а у тебя бардак, поди, никогда не прекращается. Ну что, всё приготовил? Давай сюда.
– Я всё распаковал, – дипломатично ответил он, – но не могу решить, какую рубашку надеть. Может, поможете выбрать?
– Ладно, покажи, что у тебя есть. Брюки – эти? Туфли тоже покажи.
Бросив скептический взгляд на небогатый выбор рубашек, она остановилась на голубом отстроченном батнике с перламутровыми кнопками.
– Вот эта, пожалуй… – Екатерина Максимовна перекинула вещи через сгиб локтя. – Всё, больше мне не мешай. Видишь, у меня и без тебя дел невпроворот.
– Вижу, – с детской невинностью в голосе согласился Андрей.
Ответом на что был взгляд, выражающий всю степень неуместности подобного комментария.
Очистив стол и расстелив на нём сложенное в несколько раз покрывало Катя выудила с самого дна одной из сумок маленький складной утюжок. Очень скоро всё, требующее глажки, уже аккуратно висело на плечиках в платяном шкафу. Она подумала было занести Кузнецову его вещи, но решила, что он, наверно, в душе сейчас, и решила тоже сначала искупаться. А прибраться можно будет и потом – если вообще до ужина время найдётся…
Пансионат «Алые паруса» имел, со слов заведующей, славную – и даже героическую – историю. Первые годы, наряду с передовиками производства, сюда нередко наезжало и высокое краевое начальство. А когда пришла война, в нём разместили фронтовой госпиталь, через который прошли сотни раненых бойцов Красной Армии. Потом полуразрушенное бомбёжками здание простояло несколько лет заброшенным, пока кто-то где-то не вспомнил о нём. Одно крыло снесли, другое подремонтировали – и пансионат зажил новой жизнью. Может, уже не столь щёгольской, как прежде, но всё же сохранив кое-какие остатки былой фешенебельности – просторные комнаты с «удобствами» в каждом номере и отдельный, закрытый для посторонней публики, пляж…
Облачившись опять в халат и намотав на голову полотенце, Катя постучалась к Кузнецову.
– Открыто, – раздалось из-за двери.
– Ваш фрак готов, сэр, – шутливо доложила она, зайдя к нему с парой плечиков. – Я в шкаф повешу?
– Да, конечно, спасибо большое.
– А почему у тебя голова сухая? Ты, что, в душе не был ещё?
– В душе? – на лице Кузнецова отразилось тревожное непонимание.
– Ну, обычно люди после поездки душ принимают. Хотя дело твоё, конечно…
– Да нет, нет, я схожу, обязательно, – забавно было смотреть, с какой поспешностью он пытается исправить промах. – Просто не успел ещё.
– Ну так давай, не тяни. А я пошла. Мне ещё надо волосы завить, причёску сделать, ногти накрасить, одеться, самой накраситься… Ну и прибираться закончить тоже – чтобы некоторые не злобствовали тут, – она показала ему язык. – Да, кстати, у меня фен есть, тебе не надо? Могу одолжить, как себе высушу.
– Фен? Зачем? У меня и так за полчаса сохнет.
– Хорошо тебе.
– Как будто кто-то постричься мешает…
– Не дерзи! – Катя шутливо погрозила ему пальцем.
– На вас не угодишь, – Кузнецов скорчил в ответ недовольную гримасу.
– Привилегия пола. Привыкай, большой уже мальчик.
Светские разговоры
Без минуты семь раздался стук в дверь.
– Кузнецов, ну что, готов уже?
– Входите, – Андрей захлопнул книжку и положил её на журнальный столик тыльной стороной вверх. – Давно уже. Сижу, вас жду.
– Ну как? – Екатерина Максимовна вышла на середину комнаты и стремительно крутанулась на каблуках.
На ней была розовая, без рукавов блузка с кучей рюшечек и переливающаяся зелёно-голубыми блёстками юбка до колен.
– Класс! А жемчуг это у вас настоящий?
– Речной. Бусы – бабушкины ещё, а серьги сама тем летом купила. Подходят, как считаешь?
– По-моему, да.
– Вот и мне так показалось. Так пошли? – она прикрыла дверь в свою комнату и направилась к выходу. – Нет, подожди. Подойди сюда, встань рядом.
Он остановился возле неё, и Екатерина Максимовна критически оглядела их отражение в большом, в полный рост зеркале.
– А знаешь, мы с тобой очень даже ничего вместе смотримся, – заключила она. – Вот теперь пошли.
Андрей пропустил её вперёд и запер за собой дверь.