- Нет, ты это видел?!! – сокрушённо покачал головой покровитель вина. – С виду маразматик маразматиком, а как девку молодую подцепил, так сразу же сделался почти что нормальным. Распустил тут же свой облезлый хвост и стал дерзить всемогущим богам…
- Что-то не спешит к нам местный царь… - задумчиво проговорил Фидиппид, внимательно вглядываясь в горизонт. – Несмотря на столь щедрую необычную акцию…
- А мы никуда не уйдём, по крайней мере до вечера следующего дня…
Однако ожидаемый результат превзошёл даже самые радужные ожидания.
Но случилось это только на следующее утро.
***
С рассветом многие из пирующих, к безудержной радости Диониса, стали терять человеческий облик. Большинство уже не изъяснялось членораздельно, передвигаясь исключительно на четвереньках.
На ногах, по-прежнему, держались лишь продажные девицы и странствующие музыканты, которым покровитель вина специально заплатил за то, дабы те особо не надирались. Всё-таки ему не очень хотелось, чтобы славное гульбище неожиданно превратилось в разгульную позорную оргию.
- Куда это запропастился наш старый эротоман? – спросил Дионис, выйдя с первыми лучами солнца из шатра.
Но сумасшедшего философа нигде не было видно.
Просидевший всю ночь на верхушке высокой сосны, зоркий Фидиппид неожиданно хрипло прокричал:
- Сюда спешат солдаты-ы-ы-ы…
- Сколько? – сладко зевнул олимпиец.
- Десятка три! А впереди них несётся царская колесница!
- Стало быть местный царь, наконец, пожаловал!
- Я лучше на дереве останусь! – благоразумно решил марафонец и даже прикрыл голову большой сосновой веткой.
- Храбрость не одна из твоих добродетелей, так ведь? – усмехнулся Дионис и, расправив складки расшитой жемчугом накидки, принялся ждать.
Минут через пятнадцать дребезжащая на всю округу колесница остановилась рядом с праздничным шатром.
Высокий чернобородый мужчина решительно ступил на землю, обозревая недовольным взглядом лежащие покатом то тут, то там храпящие тела.
- По какому праву на моей территории происходит несанкционированное празднество? - грозно возмутился бородач, оскорблено выпячивая вперёд квадратную челюсть. – Солдаты, навести порядок!!!
Закованные в доспехи воины принялись поспешно будить пастухов, грубо тыкая пьяниц древками длинных копий под рёбра.
- Итак, по какому праву ты, сатиров иноземец, спаиваешь мой добродетельный народ? – откашлявшись, зловеще поинтересовался царь.
- А с кем я, собственно, говорю? – обезоруживающе улыбнулся Дионис.
- С правителем эдонов, царём Ликургом, олимпийская ты собака!
- Однако! – достав из-за пазухи шёлковый платок, покровитель виноделия брезгливо утёр забрызгавшую его лицо слюну фракийского хама.
- Ты что плохо расслышал мой вопрос? – зловеще поинтересовался Ликург, положив руку на рукоять короткого меча.
- Да нет, - кивнул Дионис. – Я расслышал твой вопрос вполне отчётливо, вот только форма подачи… Тебе не кажется, что ты слегка забываешься?
- Это ты слегка забываешься, наглая морда! Без спроса явился в мои земли, принялся спаивать моих людей, проституток тут навёл по всей округе… Да я за такое знаешь что с тобой сделать могу?
- Нет, не знаю! – честно признался покровитель виноделия. – Но если тебе несложно, то ты мне подробно об этом сейчас расскажи, будь так уж добр…
- Да я тебя…
- Так вот значит кто тайный лидер всех греческих богоборцев!
- Что? – несколько растерялся Ликург, которого неожиданное заявление олимпийца застало врасплох. – С чего это ты вдруг так решил?
- Значит, это не ты?
- Не я конечно!
- Но ты не отрицаешь того факта, что у богоборцев есть лидер?
- Я не… Да почему я вообще с тобой разговариваю? Солдаты, вяжите подлеца!!!
Просто приказать, но не так-то просто осуществить.
С мощным грохотом разлетелись о защищённые медными шлемами головы фракийских вояк кувшины с отличным олимпийским вином.
Демонстрируя чудеса эквилибристики, Дионис с лёгкостью уворачивался от бегающих за ним по полю разъяренных солдат, метко метая в противников подбираемыми с земли пифосами.
- Да что же это? – жуя собственную бороду, потрясал над головой кулаками Ликург. – Да хватайте же его скорее, идиоты…
Перепуганные пастухи, разбуженные по приказу царя, тоже в беспорядке носились по полю, ничего спросонья не понимая и путаясь у матерящихся солдат под ногами.