Услышав о возможном плачевном исходе безумного эксперимента Фидиппид собрал все свои последние силы и, извиваясь словно гигантский червяк, ловко пополз к спасительным дверям сарая.
- Гляди, как жить хочет? – прицокнул языком Липит, слегка оглушая жертву хорошо отесанным бревном. – Не рыпайся, братец, ибо твоё имя навеки войдёт в греческую историю. Эта мысль должна тебя сейчас несказанно ободрять. Возможно твоим именем даже когда-нибудь назовут целый полис или, того гляди, остров…
- Ага! – весело кивнул изобретатель. – Лесбос в Фидиппидию переименуют…
И оба эллина издевательски загоготали.
***
- Ну хорошо! – отсмеявшись заявил Кулибинус. – Давай грузить красавца в катапульту…
Изуверы с трудом подняли брыкающегося марафонца и поволокли по деревянной хлипкого вида лестнице, приставленной к вертикально застывшей бочке.
Бегун боролся до последнего, но силы оказались неравными. В конце концов он ведь не божественный отпрыск, как знаменитые греческие герои, его сила в уме да ногах. Ум сейчас был совершенно бесполезен, учитывая заткнутый тряпкой рот, ну а ноги мало чем могли помочь своему хозяину, ибо были крепко перетянуты прочной верёвкой.
У самого жерла бочки экспериментаторы снова заспорили по поводу положения тела испытываемого. Но, в конце концов, победила точка зрения Кулибинуса, поскольку ногами вниз засовывать брыкающегося Фидиппида в безумное устройство было намного проще.
Затем изобретатель неожиданно предложил снабдить «добровольца» большим медным черпаком, дабы тот оказавшись на небе взял образец небесной лазурной эссенции, по слухам, парящей в жидком состоянии над самыми облаками.
Но владелец пивнушки посчитал данное предложение весьма неблагоразумным, поскольку: во-первых, жертву пришлось бы развязать (иначе как же он сможет взять пробу?), а во-вторых, длинный медный черпак вполне мог сойти за какое-никакое оружие средней убойности. Но то в неумелых руках. Кто его знает, как с ним станет управляться длинноногий. Уложит своих пленителей с двух ударов и будет таков.
Так что «гениальную» идею с черпаком пришлось удавить в самом её зародыше…
- Что же дальше? – заинтригованно спросил Липит, ободряюще похлопывая жертву по выглядывающей из бочки взмокшей макушке.
- Огонь я уже как следует развёл! – спустившись по приставленной лесенке сообщил изобретатель. – Когда температура в нижней части бочки достигнет температуры воспламенения «греческого огня», внутри произойдёт хитрая химическая реакция, благодаря которой высвободится колоссальная энергия, способная теоретически поднять всю конструкцию вместе с человеком в воздух.
- Что-то мне не нравиться это твоё «теоретически»! – скривился Липит.
- Не волнуйся, друг! – заверил владельца пивнушки Кулибинус. – Мы в этот момент будем находиться на довольно безопасном от места эксперимента расстоянии.
После этих слов доносящееся из медной бочки мычание приобрело особо трагические ноты.
- Ну вот видишь, ты снова расстроил нашего первопроходца! – улыбнулся изобретатель, слегка постучав костяшками пальцев по медному боку своего творения.
- Да куда уж его больше расстраивать… - отмахнулся Липит. – Сколько ещё ждать-то?
- Остался последний штрих! – и безумный грек ловко извлёк из захламленного угла сарая маленькую кисть и баночку с резко пахнущей белой краской.
- Что это? – подозрительно принюхиваясь, спросил владелец «На рогах у Фавна».
- Сейчас увидишь! – и, сказав сие, Кулибинус торжественно написал на полукруглом боку катапульты странные расплывчатые буквы.
- Это что такое? – всё недоумевал Липит, которому страсть как натерпелось увидеть, как несчастного бегуна разорвёт неизбежным взрывом на мелкие куски. – Это ещё зачем?
- Это название! – спокойно пояснил изобретатель. – Я думал над ним целый месяц!
- Кто тебя учил так писать? Курица левой лапой и то бы лучше смогла!
- Энтерпрайзиус!!! – прочёл очень довольный собой гениальный конструктор, выведенное только что кистью название и тихо добавил. – Отныне всё в руках исключительно всемогущих богов! БЕЖИ-И-И-ИМ!!!
И экспериментаторы побежали.