- А что происходит? – в свою очередь спросил юноша, изображая искреннее невинное непонимание.
- Сиринга знаменитая греческая охотница.
- Знаю.
- И ты хочешь выдать её замуж за Пана?
- Именно так! По-моему, они просто таки идеальная пара.
- Но ведь она охотница?
- Ну и что с того?
- Ты издеваешься?
- Нет, я вполне с тобой сейчас серьёзен. Девица хороша собой, длиннонога, поджара, грудь, правда, третьего размера, но некоторые трактаты касающиеся альковных дел такие как скажем: «Разнообразные способы ведения одиночного боя в саду распустившихся цветов» утверждают, что это самое оно для достижения у молодожёнов полной сексуальной гармонии.
- Ничего не понял.
- Не важно, Фидя. Идем, сообщим женишку, что всё уже чики-пуки.
- Твоя выходка определённо не понравится Зевсу, – посчитал своим долгом строго предупредить марафонец.
- А я тут причём? – вроде как вполне искренне возмутился Эрот. – Невесту нашёл? Нашёл. С родными договорились? Договорились. Хороша ли собой? Необычайно хороша. Что ещё спрашивать и, главное, с кого?
- Ну как знаешь, – махнул рукой Фидиппид. – Будь что будет…
***
И состоялась свадьба.
Причём на следующий же день.
Как всегда празднество было подготовлено с невероятным размахом в кратчайшие сроки и, разумеется, за счёт светлого Олимпа, против чего никто в здравом уме возражать не стал.
Невеста, конечно, поначалу удивилась странному обычаю небожителей, согласно которому она не имела права видеть своего жениха вплоть до начала самой брачной церемонии.
Всем хороша была прекрасная Сиринга.
Высока, длиннонога, черноволоса, смуглокожа.
Спустившиеся с неба олимпийцы наперебой твердили, что перед ними не иначе как сама прекрасная Артемида, которая на свадьбе не присутствовала из-за внезапного приступа острой мигрени (погрызлась накануне с Аресом).
Пан, прячущийся в задрапированной плотной тканью изящной беседке, от вида гуляющей неподалёку невесты нетерпеливо перебирал копытцами и сладострастно стриг длинными ушами, тихо (но крайне похотливо) блея.
- Ох, чует моё сердце быть большой беде… - постанывал сидящий в углу беседки Фидиппид, глядя как Эрот со знанием дела завивает жениху особыми щипцами длинный мохнатый хвост. – Зевс с Олимпа так и не спустился, а это дурной знак…
- Фидя, не свисти, – спокойно отвечал юноша, ловко орудуя горячими щипцами. – Козлик, не дергайся, а то я тебе зад припеку…
- Ну ещё раз… хотя бы… мнэ-э-э-э… одним глазком… - с придыханием шептал Пан, порываясь снова осторожно выглянуть наружу. – О, моя прекрасная Сиринга-а-а-а…
Последнее прозвучало настолько громко, что марафонец с Эротом тревожно переглянулись.
- Да заткнись же ты, – злобно дёрнул коллегу за хвост мгновенно помрачневший юноша. – Блеешь тут как последний идиот. Проявляй сдержанность. Мужик ты, в конце концов, или не мужик?
Выглянувший из беседки марафонец с тревогой посмотрел на Сирингу, чутко к чему-то прислушивающуюся невдалеке.
Лицо девушки при этом выглядело крайне озабоченным.
- И последний сногсшибательный штрих, – торжественно заявил Эрот, одевая на рога Пана блестящие позолоченные шарики и повязывая чуть ниже ярко красные щёгольские бантики. – Теперь ты готов к труду и обороне на славной ниве молодожёнства. Уверен, невеста перед такой красотой уж точно теперь не устоит…
- Ты мнэ-э-э-э… так считаешь? – кокетливо смотрясь в большое зеркало, осведомился жених.
- Доверься моему опыту… - улыбнулся юноша. - Я в таких делах дока…
***
Тем временем юная Сиринга беспокойно заметалась среди мирно общающихся гостей.
- Что такое, дочь моя? – с тревогой спросил её отец. – Ты что-то потеряла?
- Мой лук и стрелы и длинное копьё… - схватив перепуганного отца за плечи, быстро спросила невеста. – Где они?
- Там в доме, – кивнул себе за спину старик. – Где же им ещё быть? Висят на стене на почётном месте в окружении твоих охотничьих трофеев. Но зачем они тебе сейчас ума не приложу?
- Мой чуткий слух и нюх, – красотка слегка зажмурилась и её тонкие изящные ноздри яростно затрепетали. – Я слышала его крик, а теперь слышу и его запах…
- Чей запах, чей крик? – воскликнул ничего не понимающий отец. – О ком ты, дорогая?
- О редкой породы каракулевом горном козероге, – решительно ответила Сиринга. – Я уже несколько лет охочусь на него, и всё терплю постоянные неудачи. Почётное место для его головы уже давно пустует на стене моих славных трофеев. Но сегодня он от меня точно уже не уйдёт…