— Да что тут рассказывать, — Линка сорвала стебелек и сунула его в зубы. — Особо и нечего… я ж писала.
— Ага.
Писала.
И я вот писала. Пространные рассказы о том, как хорошо устроилась в Москве.
И работу нашла отличную, с перспективой, и жилье сняла, и что коллеги меня любят, уважают, учеба идет, преподаватели прочат великое будущее, а еще ухаживают за мной сразу трое, один другого краше… в общем, фантазия у меня всегда хорошею была.
— Правду, — сказала я, тоже вытягиваясь на душистом покрывале. Про себя отметила, что донник ныне разросся, надо будет тетке сказать, а то и самой сходить, благо, собирать его несложно.
— Правду… — Линка хмыкнула. — А правда… поступить я поступила, чай не дура.
Мы с Ксюхой кивнули. Оно и правда, пусть Линка и красавица, какой поискать, но и ума ей боги отсыпали щедро.
— Училась… как получалось, — она поморщилась. — Сложно это все…
Мы опять кивнули.
Сложно.
— Каждый придурок норовил под юбку. И не только из студентов, но… — она махнула рукой. — Обычное… девки ненавидят, мужики… я ведь старалась. Очочки прикупила. Одежонку такую, чтоб не особо внимание привлекать.
Ну это она зря. Не выйдет. В школе никогда не выходило, а уж тут-то про Линкину особенность все знают. В городе же люди чужие, непривычные.
И рассказывать им без толку.
— А все одно… потом конкурс красоты объявили. Меня же все это вот так достало, — Линка провела пальцами по горлу. — И решила, что покажу этим… ведьмам.
— И как? — поинтересовалась Ксюха.
— Показала, конечно… меня от универа нашего на городской и выдвинули. Там мы с Олежиком и познакомились. Сперва голова кругом пошла. Как же… он меня цветами завалил, подарками… и весь внимательный такой. Взглядом не слюнявит, под юбку не лезет. Разговоры разговаривает, как… как с человеком!
Мы вздохнули с легкою завистью.
— И я поверила, что… что и вправду любовь. Может ведь?!
— Может, — отозвалась Ксюха с печалью.
Я только головой мотнула. Любовь — та еще зараза, так тетка повторяла, а мне все чудилось, что это она от непонимания ворчит, что старая уже, заскорузлая душой. Вот и не видит истинной сути прекрасного чувства. Ага… дурой я была.
Подозреваю, не только я.
— Он ведь замуж позвал, — тихо сказала Линка. — Только… сперва сказал, что он положение в обществе занимает. А я… кто я? Девочка из деревни.
— …Лопушки, — Ксюха закончила фразу.
— Вот-вот, — Линка усмехнулась. — Мне бы уже тогда послать куда подальше, но… я ведь не такая, я ведь умная. Дура. Согласилась… сперва перевелась на заочное. Да и вовсе… и вправду, к чему мне этот университет, в котором все достало до невозможности? Диплом он мне и так купит. И купил. Хороший… где-то там в бумагах лежит. Еще квартиру снял. Тоже хорошую. В центре.
— Ты писала.
— Писала, — Линка отмахнулась от особо назойливого комара. — И тут да… тут правда все… поселил. Учителей нанял.
— Каких?
— Да разных. По риторике. Этикету. Танцам… в том числе на шесте.
— Чего?
— Я ведь должна его радовать… карточки выдал. Мол, ни в чем себе не отказывай… квартира твоя, только… только ремонт дизайнерский, а потому отнестись к нему надо с уважением. Не стоит его портить всякими глупостями, вроде кружевных салфеток. И вкус мой, конечно, неплох для девочки из деревни, но специалист справится с выбором одежды лучше. И макияжа. И вовсе… я сама не заметила, как превратилась в куклу!
Это Линка сказала с немалой злостью.
— Меня наряжали, причесывали. Отвозили и привозили. Говорили, как себя вести. Кому улыбаться, кому… опять же улыбаться. От меня и нужно только было, что стоять рядом и улыбаться, улыбаться, улыбаться… быть дружелюбной, милой…
Она выбросила руку и поймала треклятого комара, которого раздавила в ладони, а ту вытерла о сарафан.
— Когда я попыталась сказать, что сама могу делать что-то… я хотела делать хоть что-то, мне сперва мягко намекнули, что не нужно, после и вовсе заявили открытым текстом, что ничего-то я из себя не представляю. Что таких, как я, хватает, и если не устраивает мое положение, то я могу уйти. Но когда я попыталась… оказалось, что и уйти нельзя. Слишком много в меня вложено. И я обязана отработать долг.
— Чего? — помрачнела Ксюха.
А мне стало интересно, жив ли тот идиот, который вздумал этакое Линке заявить.
— Он начал ревновать. Просматривать мои траты по картам. Допрашивать… вплоть до того, почему я купила два пирожных, а не одно. Кому отдала второе? Повесил охрану, которая следила… потом вовсе запретил выходить без него из дому.