Микаэла перевела взгляд на молодого человека и отчего-то подумала: сейчас на этом месте должен стоять Люсьен. Она до сих пор никак не могла заставить себя поинтересоваться тем, что ее так тревожило.
— Вэнс, можно задать вам один нескромный вопрос? — медленно кружась под звуки вальса, наконец отважилась спросить Микаэла.
— Ну разумеется!
Для храбрости она набрала побольше воздуха в легкие.
— У нас с вами был роман?
От изумления Вэнс сбился с ритма и едва не наступил ей на ногу.
— Что вы сказали?
— Не было ли у нас с вами…
— Да слышу, слышу. Но разве можно задавать такие вопросы здесь, где у всех ушки на макушке. — Негромко проговорив эти слова, Вэнс увлек Микаэлу в сторону от танцующих. — Если вы не придержите язычок, сплетен не оберешься — вспыхнут, как пожар.
— Ну так все-таки, было или не было? — настойчиво повторила Микаэла.
— А вам хотелось бы? — прищурился Вэнс. Микаэла кинула на него уничтожающий взгляд:
— Разумеется, нет. Просто мне надо знать все, что случилось в недавнем прошлом. И если не у нас с вами, то, может, с кем-нибудь другим? — Она настороженно огляделась, словно пытаясь рассмотреть среди гостей кого-то, с кем у нее могли быть шашни за спиной Люсьена. — Я до сих пор не могу понять: почему мой муж так странно посмотрел на меня, когда я в шутку сказала, что, пока он будет в Бостоне, всегда найдется кому меня развлечь? И почему никто здесь не знает, как и где я провела детство? У меня что, есть семья в Новом Орлеане? Откуда эти смутные образы? Как зовут тех, чьи лица вновь и вновь мелькают передо мной? Вэнс, расскажите мне то, что знаете, — умоляюще проговорила Микаэла, — и не бойтесь огорчить меня. Мне просто необходимо знать все, иначе я с ума сойду!
Вэнс видел муку в ее глазах, ту муку, на которую Люсьен не хотел обращать внимания. Неужели он не понимает, насколько жестоко скрывать от жены правду? Так она и впрямь с ума может сойти!
Прихватив пару бокалов пунша, Вэнс знаком велел Микаэле следовать за ним на галерею, где можно было поговорить наедине. Заставив ее выпить целый бокал, он сразу передал ей второй.
— Боже, неужели все так скверно? — испуганно спросила она.
— Это вы сами решите. Вот, выпейте-ка еще — это успокаивает нервы, а потом я расскажу все, что мне известно.
Собираясь с мыслями, Вэнс никак не мог решить, с чего же лучше начать. Теперь ему стало понятно, почему Люсьену так трудно было сказать правду. Откуда бы ни начинать, по дороге все равно встретятся ухабы. Нервно меряя шагами галерею, Вэнс отбрасывал один вариант за другим.
— Господь милосердный! — прошептала Микаэла. — Неужели у меня были романы чуть не со всеми, кто здесь собрался? Что же я тогда за женщина?
— Да нет же, дело не в этом, — расстроенно проговорил Вэнс. — Романов не было вообще ни с кем. Не скажу, что брачную клятву вы давали с охотой, но верность ей сохраняете.
— То есть вы хотите сказать, что я вышла за Люсьена против воли? — заморгала Микаэла. — Но почему? Я ведь люблю его.
В конце концов Вэнс решил, что лучше рассказать ей все, шаг за шагом.
— Мы с Люсьеном впервые увидели вас на корабле: вы тайком пробрались на него во время бунта против испанцев, чтобы убежать из Нового Орлеана. Недавно я вернулся из Вест-Индии, где узнал, что пока дон Антонио де Уллоа вместе с членами Высшего совета ожидает на Кубе приказа короля Карла, в Луизиане командует другой испанский губернатор со своими помощниками.
Вэнс помолчал в надежде, что Микаэла что-нибудь вспомнит, но она по-прежнему непонимающе смотрела на него.
— Неужели вы все забыли, Микаэла, даже то, почему покинули Новый Орлеан? Может, вы каким-нибудь образом были втянуты в бунт? Если же, наоборот, вы были близки с кем-нибудь из членов Высшего совета, тогда вам пришлось бежать от гнева толпы.
Микаэла вскинула руки, словно защищаясь:
— О бунте я ничего не помню. Можете меня хоть на медленном огне поджаривать, все равно не знаю, отчего я пустилась в бега. Единственный способ восстановить все — вернуться туда, вдруг кто-нибудь меня узнает и поможет выяснить истину…
— Отличная идея, — согласился Вэнс.
— Так вы отвезете меня?
— Э-э… Может, мы лучше предоставим это Люсьену?
— Но он вернется только через неделю, а я хочу отплыть уже завтра.
— Завтра? — Вэнс недоверчиво посмотрел на нее.
— Вот именно. Ваше судно отремонтировано и готово выйти в море, так? А поскольку мне принадлежит половина имущества Адриана… — Микаэла вдруг задумалась. — Да, но откуда, черт возьми, мне это известно?
Пора вернуть несчастной ее прошлое, подумал Вэнс. Микаэла хочет знать факты, и он поможет ей в этом.
— Ладно, так и быть, я возьму вас с собой. Отплываем на рассвете, если, конечно, удастся к этому времени собрать команду.
Микаэла порывисто обняла Вэнса и осыпала его лицо поцелуями, что было совсем не лучшим решением. Две старые вдовушки, известные своими длинными языками, как раз в этот момент вышли на галерею, и Вэнс успел заметить, как глаза Беатрис Хаксли, за которой закрепилось прозвище Деловая, зловеще сверкнули.
Микаэла считает, что у нее был с Вэнсом роман, — что ж, Беатрис будет только рада подтвердить это всем и каждому. Вон, эти кумушки уже ринулись на поиски слушателей. Теперь Микаэла точно не будет знать, кому верить — ему или слухам.
— Надеюсь, вы понимаете, что нас ждет впереди. — Вэнс отступил на шаг. — Отныне в глазах местной публики мы с вами чуть не любовники. Если мы вместе отправимся в путешествие, сплетники во главе с Беатрис Хаксли всему свету поведают, что Вэнс и жена его друга спешат свить себе любовное гнездышко.
— Истина не нуждается ни в оправдании, ни в объяснении, — отмахнулась Микаэла. — Люди верят в то, во что им хочется верить, ну а нам, если мы будем жить по правде и по совести, нечего скрывать и нечего бояться.
Пораженный тем, с какой легкостью слетели с ее уст эти слова, Вэнс усмехнулся:
— И кто же именно говорил вам это, не помните?
— Даже малейшего представления не имею, — отозвалась Микаэла.
— Может, сестра-монахиня? Уж не в женском ли монастыре вы воспитывались? Тогда понятно, отчего вы читаете и пишете лучше, чем большинство женщин.
— Монастырь… — Микаэлу словно подбросило. — Точно! Монашенки и падре. Вот оно! Уж они-то мне все растолкуют.
Заметив, что почтенные матроны продолжают шушукаться по их поводу, Микаэла схватила Вэнса за руку, подтащила его к хихикающим сплетницам и со злобной радостью толкнула зардевшуюся, как свекла, Беатрис Хаксли в его объятия, а он тут же расцеловал старушку в обе щеки. Со стороны кумушек послышались возмущенные возгласы, но Микаэла даже не обратила на них внимание — впредь будут знать, как совать нос в чужие дела!
— Пошли попрощаемся с доктором Торли. — Она нетерпеливо потянула Вэнса за руку. — И нужно еще убедить Адриана, что поездка — не просто моя прихоть.
Переходя из большой залы в фойе, Микаэла услышала прошелестевший ей вслед шепоток. Вэнс прав: слухи здесь распространяются с необыкновенной скоростью. Ну да ладно, когда она вернется из Нового Орлеана, то сама все объяснит Люсьену. Он только рад будет, что все стало на свои места. Тогда она без колебаний скажет, что ему предстоит стать отцом и что у нее не было романа ни с кем другим, поскольку к тому времени вспомнит все и браку ее ничто не будет угрожать.
В гостиную, где Адриан, как обычно, сидел со стаканом утреннего сладкого сиропа, вошел Хайрам Пакетт.
— Сэр, вас хочет видеть вдова Хаксли — она ждет на веранде.
Интересно, что нужно этой старой сове? Впрочем, догадаться нетрудно: у нее нет других дел, как только перемывать всем косточки. Адриан всегда старался держаться от нее подальше, хотя вдова постоянно приглашала его к себе, не упуская случая появляться там, где бывал он. Поскольку он всячески старался избегать ее, вдова в конце концов просто возненавидела его и теперь наверняка явилась, чтобы вылить на него новый ушат грязи.