Он даже не предполагал, что пожилой человек в замасленной кепке и простой рабочей блузе, милый сердцу Пепика и одновременно нагоняющий на него такой страх, в эту минуту, не дойдя до домика Марешей, неожиданно вернулся на предмостье и теперь смотрел с высокой насыпи на лодки, ползущие мимо мостовых опор. Все в порядке, сержант свое дело знает, через несколько минут на другой стороне стрелки будут в безопасности за баррикадой.
Ничего не подозревая, Гошек поднес к глазам бинокль, который вчера дал ему сержант. А эта старая развалина с поцарапанными стеклами все-таки обладает волшебной силой увеличивать все предметы в шесть раз! Гошек навел бинокль на плоскодонки, увидел улыбку загорелого сержанта, лохматую голову парня в кожаной куртке, растерянное лицо молчаливого человека постарше… И вдруг… вдруг сердце Гошека бешено заколотилось: сомнений быть не может — в лодке сидит Пепик, этот пропавший, этот дорогой… этот негодный сорванец!
Пепика охватили новые опасения, когда он увидел Испанца, вышедшего навстречу, лишь только лодки пристали к берегу под сводом моста. Но, как ни странно, зоркие глаза Испанца на этот раз даже не остановились на Пепике. Тот плелся позади всех. Испанец тотчас же подхватил сержанта, шагавшего впереди, поманил рукой угольщика Лойзу, и они втроем долго вполголоса совещались в павильоне у трамвайной остановки, то и дело показывая вверх на Рокоску.
Пепик в это время не находил себе места. Подойти бы к ним невзначай и сказать, будто между прочим: «Связной Царды — это я. Все, о чем вы сейчас рассуждаете, я вчера видел близко, вот так, как сейчас вижу вас!»
Интересно, что они ответили бы? Мысль эта не дает покоя Пепику: да, что они скажут? Назовут еще, пожалуй, хвастунишкой! Нет, лучше и не заикаться, лучше прикусить язык…
Бойцы встретили бронебойщиков дружескими, слегка язвительными шуточками, без которых не обойдется ни один чех. Но в то же время они радовались, что теперь на баррикадах против танков появилось оружие посолиднее, чем простые винтовки.
— Винтовка — она что? Дырку в мундире пробьешь и только, а против этих утюгов с ней не устоять!
— Да умеют ли еще эти сопляки целиться!
— Целиться мы еще третьего дня учились, а сегодня и попасть сумеем! — ответил Зденек.
И Пепик хотел тоже сказать что-нибудь шутливое, но мешал Испанец, который, к счастью, стоял к нему спиной. Пепику ведь несдобровать, если Испанец увидит его. Уходя со своей командой после дежурства, он обязательно уведет его с собой, словно малолетнего мальчишку! И потому Пепик предпочел скромно присесть в уголок на правом краю баррикады, за урнами из-под мусора.
Но до шести часов за рекой царило полное спокойствие. Сержант договорился с Франтой, что новая смена придет на дежурство в установленный срок, а ночная отправится в резерв. Утренняя смена уже подплывала на лодках.
— Головой зря не рискуйте, — сказал Мареку на прощанье Франта, — а если у вас с фауст-патронами неудача выйдет и фашистские танки пойдут на прорыв, отступайте! Мы прикроем вас с тыла. Настоящую встречу мы им подготовим на середине моста!
Вскоре Пепик услышал голос Испанца, доносившийся уже откуда-то снизу, от плоскодонок. Только сейчас отважный бронебойщик выполз к своим товарищам.
Вот тебе и на! Новую смену привела с автоматом за плечом… Галина! Она широко раскрыла глаза, изумленная и обрадованная, схватила Пепика в объятия и на мгновение прижала к себе. Но тут же она приняла серьезный вид и сердито, словно учительница, напустилась на Пепика:
— Ты что тут делаешь? Отец тебя второй день ищет!
— А фауст-патрон? Ты забыла? — ответил Пепик доверительно, как заговорщик, и засмеялся. — Теперь я уже умею стрелять из этой штуки!
Но Галина смотрела по-прежнему серьезно. Образ юного Ярды Мареша, лежащего, уткнувшись лицом в землю, на мостовой, глубоко врезался в ее сердце.
— Дети воевать не должны! — строго сказала она. — А главное, детям здесь не место! Перед нами восемнадцать эсэсовских танков!
Ну погоди же ты, зазнайка! Теперь сама, своими глазами должна будешь убедиться, что он уже не ребенок!
После такого оскорбления Пепик не мог больше удержать язык за зубами.
— А откуда ты знаешь? Ты что, сама их видела?
— Нет, не сама: разведчик донес! Но сведения совершенно точные!
— Вот видишь! Конечно, совершенно точные! Этот разведчик… я!
Ее удивление, сперва недоверчивое, потом восхищенное, обрадовало Пепика. Галина обняла его и притянула к себе: