Оцепенев от ужаса, чехи механически переставляют ноги. Но, как ни медленно они идут, баррикада приближается со страшной быстротой. Все сейчас решится у этих бревен… И большая часть чехов уже не желает для себя ничего, кроме смерти, быстрой и внезапной. Но живое тело противится концу, небытию.
Лишь лавочник энергично размахивает белой тряпкой на древке. Коубе кажется, что эти безрассудные бунтовщики, засевшие на противоположном конце моста, должны сдаться, поняв, что другого выхода нет. Не станут же они стрелять по своим. И что есть силы Коуба снова и снова кричит хриплым голосом:
— Не стреляйте! Не стреляйте!
В этой толпе только Коуба подозревает, что бочки на второй баррикаде таят в себе какую-то страшную опасность. Он хочет предупредить об этом эсэсовцев пока не поздно, но всякий раз, когда пытается обернуться, чувствует свирепый и злобный удар в спину. Нет, такого обращения он не заслужил! Как он будет полезен, если фашисты уделят ему хоть немного внимания! Коуба все, все выдаст — расскажет, где помещается штаб повстанцев, как построены и укреплены баррикады, сколько примерно может быть у чехов винтовок. Но все усилия лавочника тщетны. Как он ни старается обратить на себя внимание, ведет себя заискивающе, всякий раз он встречает лишь разъяренный взгляд. Остается одна надежда: что чехи окажутся человечнее и постараются спасти его и остальных.
Шествие приблизилось к баррикаде из бочек. Люди остановились в двух метрах от препятствия и растерянно смотрели на стену из досок, которая с их стороны закрывает железные бочки.
Эсэсовцы, защищенные теперь баррикадой, смешиваются с толпой чехов, принимаются бить их прикладами в спину. При этом фашисты кричат: «Los, los!»[35], заставляя чехов срывать прочно сбитые доски перед бочками. Несколько перепуганных женщин нерешительно принимаются дергать торчащие концы. Лавочника эсэсовец отгоняет к узкому проходу у тротуара. Приказывать не приходится — Коуба и без того усердно размахивает флагом.
Боженка Коубова находилась в первой шеренге. Слева от нее была ее подружка Милча, молодая женщина из соседнего дома, которая иногда шила на заказ блузки и юбки. Муж Милчи, монтер, ушел еще в субботу к радиостанции и не вернулся. Боженка пыталась встретиться с подругой взглядом, но по дороге не смогла это сделать: стоило чуть шевельнуть головой, как сыпались беспощадные удары эсэсовцев. Только сейчас, у самой баррикады, Боженке удалось переглянуться с Милчей. Нет, никто их не заставит помогать врагу… Милча и Боженка стоят неподвижно. Хорошо, что эсэсовцы на несколько секунд оставили их в покое. Но достаточно и этого: приходят в себя еще три соседки Боженки и Милчи. Мгновенно возникает группа из пяти женщин, упрямо прижавшихся друг к другу.
— Тьфу! Не помогайте им! — кричит Милча.
После этого выкрика столяр Коуба, растерянно теребивший доску, словно очнулся от забытья. Он поднял голову, выпустил из рук доску и стал в сторонке. В следующее мгновение работу бросает добрая половина чехов. Только несколько пожилых женщин в отчаянии продолжают дергать доски. В панике они совсем потеряли голову и не обращают внимания на то, что делается вокруг. Почти невменяемые эсэсовцы только сейчас сообразили, кто главные бунтовщицы. Один из них подскочил к Милче и безжалостно ударил ее автоматом по темени. Милча вскрикнула и упала, обливаясь кровью.
Боженка поняла, что остается только бороться, чем бы это ни кончилось. Обеими руками она вцепилась в эсэсовский автомат и, напрягая все силы, попыталась вырвать оружие из рук врага. Для Боженки это неравный, заведомо проигранный бой. Другой эсэсовец подбегает к Боженке сзади, хватает ее за темные косы, накручивает их на руку и швыряет девушку на землю. Но ее пример заразил остальных. Несколько женщин молча, с упорством отчаяния бросаются на эсэсовцев. Старый столяр Коуба, видя, что его дочь обречена на смерть, подскакивает к брату, охваченный дикой ненавистью. Тот все еще размахивает флагом, охрипшим голосом продолжая кричать: «Не стреляйте! Товарищи, не стреляйте!» Столяр вырывает из рук лавочника белый флаг, размахивается, и длинный шест летит через парапет, увлекая за собой белое полотнище, похожее на крыло подстреленной птицы.
— Стреляйте! Бейте! — кричит старый Коуба, вскочив на бочки, и машет бойцам трамвайной баррикады. — Бейте этих убийц!