По пути в комнату, где их ждала Самая Старая – и, видимо, самая главная, как решил Дан – ему запомнились лишь бесконечные переходы внутри дерева. Большую часть этих переходов они миновали в полёте, с бешеной скоростью. И только по некоторым нормально прошли.
Если честно, комната для приёмов не впечатлила: маленькая, тесная, а внутри всего пара стульев, выросших из пола, и какой-то кокон из древесных ростков. Пелла с Даном сели на стулья и стали ждать прихода Самой Старой. А их проводник ушёл, так толком ничего и не объяснив.
Но не успели Дан и Пелла заскучать, как кокон зашевелился… Ростки покидали плотное переплетение, втягиваясь куда-то в древесные стены. И вот из кокона показались стройные, не лишённые изящества ноги, затем прикрытые какой-то тканью бёдра, живот без пупка, идеально плоская грудь без сосков, изящные руки и узкие плечи…
А затем появилось лицо.
Наверно, именно лицо больше всего удивляло людей во всех аборигенах. У них оно, скорее, походило на морду. А вот у Самой Старой лицо оказалось именно лицом. И даже чем-то напоминало человеческое.
Куда смотрит Самая Старая, несложно было догадаться. Её бездонные чёрные глаза были обращены на гостей. Хотя, в отличие от обычных григио или проводника, в них не было даже намёка на белок – только угольная чернота зрачка…
Да чего уж там… Создание, представшее перед Пеллой и Даном, так же разительно отличалось от того же проводника, как он сам – от григио.
При этом сказать, что это существо некрасиво, было нельзя. Пусть его красота и была несколько чуждой, но плавность движений и грация завораживали. Когда кокон принял форму кресла и Самая Старая села в него, Дан с Пеллой смогли оценить, как это было сделано…
Говорят, что кошки умеют быть грациозными в любой ситуации. А также в любом месте – и почти в любой момент времени. Так вот, если бы в комнате присутствовала кошка, она бы уже удавилась бы от зависти при виде того, как двигается Самая Старая. Из простейшего действия – сесть в кресло – она умудрилась сотворить практически танец…
Несколько минут прошло в молчании. Молчала Пелла, считая, что она тут просто за компанию. Молчал Дан, который считал, что переговоры стоит начинать тому, кто их запросил. Молчала Самая Старая, у которой на это, несомненно, тоже имелись причины – но едва ли их сумел бы понять человек. У людей, наверно, их даже причинами не назовут.
Наконец, Самая Старая открыла аккуратный ротик и произнесла чарующим голосом:
– Ита-ак, рабы верну-улись! – этот мелодичный тембр проникал в самую глубину сознания, заставляя отзываться на него, следовать ему, идти за ним…
Во всяком случае, Пелла явно ощущала что-то подобное. Что ощущал Дан, она не знала. А если бы узнала, то очень удивилась.
Потому что Дан злился.
– Верну-улись, чтобы служить! – продолжала Самая Старая.
– Хреном тебе по балде, а не служить, дендроид… – хриплый бас касадора разорвал волшебство, растоптал сказку, а заодно и безжалостно вырвал Пеллу из цепей подчинения. – А если ещё раз так сделаешь, я постараюсь прервать твою жизнь раньше, чем прервут мою!
– Вы и в самом деле измени-ились… – задумчиво заметила Самая Старая. – Как ты защитил сознание, раб?
– Всё, переговоры окончены! – Дан остался спокоен. – Вы нас как, сразу убьёте или сначала выпустите?
– Что я сказала не так? – удивилась Самая Старая. – Оши-иблась в слове?
– Ты назвала меня рабом, – выразительно пояснил Дан.
– В вашем языке слово «раб» обозначает кого-то, кто до-олжен вечно служить своему хозяину? – уточнила Самая Старая.
– Всё верно, – кивнул Дан.
– Тогда мне непоня-атно, в чём я ошиблась… – призналась его собеседница.
– Ты хотела поговорить? – уточнил Дан.
– Всё так, – согласилась Самая Старая.
– Ты сама нас пригласила? – вновь уточнил Дан.
– Всё верно, – снова подтвердила Самая Старая.
– Рабов не просят о переговорах, – пояснил Дан. – Рабам приказывают. А мне ты приказывать не можешь. И не будешь. Если хочешь говорить, называй меня Даном. Услышу ещё раз слово «раб» – и переговоры закончены.
– Ладно, это прие-эмлемое условие… – немного помолчав, решила Самая Старая. – Тогда задам тебе вопрос напрямую, Дан… Где наш эвакуационный транспорт?! Прошло сто пятьдесят тысяч циклов! Сколько можно ждать?!
Как может догадаться читатель, это был долгий и тяжёлый разговор… И не потому что Дан и Пелла узнали какую-то особо страшную правду. А, скорее, потому что собеседники временами просто не понимали друг друга. Конечно, страшные рассказы тоже прозвучали, но они не трогали ни Самую Старую, ни Дана, ни даже Пеллу – потому что всё случилось давно и уже быльём поросло.