– Короче, надо побольше времени проводить с новой родней, – иронично подытожила Саламова. – Я понимаю, тебе гораздо приятнее среди бандюг, все-таки привычная среда…
– Да, я уже привыкаю к вашей милой семейке, – в тон ей ответил я. – Ну, хорошо, я попробую последовать наставлениям Центра.
– Указаниям, друг мой, указаниям, – она досадливо поправила. – Наставляют ребенка, а ты уже большой мальчик и состоишь в серьезной организации.
– Все сказала? Еще какие… указания? А то у меня мало времени. Планирую вечером со своей армянской родней посетить Большой театр. В рамках поставленной задачи, конечно…
Надевая зеркальные очки, я увидел в их отражении приближающихся неразлучных братьев.
– Вот и тебе пора… на службу, коллега.
Она не ответила и как-то странно посмотрела. Кивнув братьям, я сел в машину…
Да, недавно я поменял свою развалюху-“копейку” на новенький джип-“Мерседес”, подаренный мне Самвелом Манучаровым в качестве свадебного подарка. Кстати, отличная машина, рекомендую…
– Ты еще рекомендуй нам “Феррари”, – огрызнулся Бакинец. – А заодно подыщи среди родни богатую невесту. Я тоже не откажусь от мерседеса.
– Да кому ты нужен! – моментально выпалила Гюлечка. – По твоей физиономии в самый раз эта “копейка”.
– Согласен и на копейку, – пробубнил адресат, – я не гордый. Подайте к выходу.
Гюля зафыркала и отвернулась.
– Тихо, тихо… – привычно вмешался Прилизанный, стуча авторучкой. – Откуда у вас столько энергии? – наехал он на Бакинца. – Вам рот затыкаешь, излагаете с противоположного проема…
После обратился к рассказчику:
– Вот что я хотел спросить, голубчик. Вы часто упоминаете криминальную терминологию, типа, бандиты, бригада, прочее. Я очень некомпетентный человек в этих вопросах, но даже мне известно, что эти ОПГ имеют определенные названия. Я помню одну, связанную с солнцем. Кажется, Солнечная…
– Солнцевская, – подсказал Бакинец. – Их было много: Тамбовские, Щелковские, Ореховские, Измайловские…
Прилизанный нетерпеливо махнул рукой и перебил криминальный пыл Бакинца:
– И все-таки, в какой бандитской группировке вы, так сказать, промышляли?
– А зачем вам это? – спросил неохотно Длинный.
– Вы знаете, голубчик… – снял очки и начал тереть стекла Прилизанный, – когда в какой-то истории озвучиваются определенные названия – имена, адреса конкретных населенных пунктов, прочее – она более тянет на документальность, нежели их отсутствие.
– Другими словами, вы полагаете, что мне нечего делать, и я тут рассказываю байки, – немного раздраженно ответил Длинный.
– Однако, я не услышал ответ, – в свою очередь уклонился чиновник.
– И не услышите. Объясню, и впредь, я надеюсь, к этому не возвратимся.
Существует несколько причин, по которым мне нежелательно излагать вышеизложенные события с сугубо документальной точностью и последовательностью. Во-первых, людям, участвовавшим в них и оставшимся в живых, может не понравиться, что кто-то, спустя много лет, решил копошиться в их грязном белье. Может, они не хотят его стирать и предпочитают выбросить – в данном случае имеется в виду вычеркнуть из памяти. И тут появляется некто и демонстрирует публике старые рваные трусы, галстуки с пятнами крови, испачканные кальсоны и пеньюары ныне, может быть, весьма респектабельных граждан. Вам ясно?
Прослушав тишину, Длинный продолжил:
– Во-вторых, вращаясь в криминальных, бандитских кругах 90-х, невозможно было заниматься, допустим, благотворительностью с целью защиты домашних животных или выращивать тюльпаны в городских скверах. Многие мои тогдашние поступки и ныне классифицируются в процессуально-правовом пространстве РФ, как уголовно преследуемые. Следовательно, если я, слава Богу, живой и на свободе, они, может, до сих пор числятся висяком и портят кровь правоохранительным чинам, и мне абсолютно не хочется улучшать им здоровье.
Я по мере изложений событий буду… выборочно называть определенные населенные пункты или другие документальные подробности, а сведущий человек может сопоставить, какая бандитская бригада промышляла в какой местности или какого депутата грохнули в каком году вблизи какого метро. Но не будет прямых указаний, следовательно, и мне после нечего предъявлять. Так как я вижу, ваши люди все скрупулезно записывают и снимают…
И если я решил полностью изменить идентификационные данные конкретного события, то есть, допустим, вместо Ивана озвучил Степан, то следует понимать, что для этого у меня есть очень веские основания. Еще вопросы?
– Но вы все равно рискуете, – высказалась Гюля. – Какой-нибудь дотошный опер при большом желании может выстроить логическую цепочку. Не проще вообще молчать? Зачем вам открываться?