Девушка была готова расплакаться, но единственное, что не давало ей этого сделать, это гордость. Да, каким бы плохим отцом для Малий не был Масфорт Даркнус, он всё-таки успел чему-то научить свою дочь. Гордость или гордыня? Как лучше можно называть то, чему он обучил эту юную девушку?
— Дорогая, поверь, это нужно не потому, что я этого хочу или кто-то другой этого хочет. Просто так надо. Михаиль… твой дедушка может узнать о том, что с тобой происходит. — начал он говорить какой-то бред. Какое дело может быть, такому человеку, как он, до такого бездыря, как Малия? — Деточка, я просто не хочу, чтобы он поломал твою судьбу, как он обычно это делает. — дедушка слегка сжал ручку Малий. Он бегло оглянулся вокруг, послу чего в последний раз поцеловал Малию в лоб. — Это только на некоторое время, поверь мне.
В его голосе было столько всего, что девушка даже не знала, что ей нужно делать. Поверить или расплакаться.
— До свидания, Селфия Маур. — были его последние слова, прежде чем он ушел из сада академий, где они с Малий договорились встретится вчера.
Малия стала думать, почему все так? И главное — при чем здесь её дедушка по линии отца, если она его даже не видела ни разу в жизни?
— Вы что тут делаете?! Уроки скоро начнутся, быстро в класс! — из монолога в собственной же голове Малию вырвал грубый голос. Повернувшись к говорившему, Малия с осторожностью вытерла с левой стороны лица зеленую слюну.
— Простите, профессор Лин. — вежливо сказала Малия, смотря прямо на двухметрового зеленого гоблина. Что за чувства может испытывать человек в такой ситуаций? Конечно же страх, если учитывать, что этот гоблин один из восьми замов ректора. А это и было странно, ведь замы обычно редко появляются даже в своих-то корпусах, что уже говорить о чужих. А именно таким и являлся корпус целителей, для этого старого провидица.
— Как ваше имя?! — чуть громче желаемого задал вопрос он, одарив Малию очередной порцией зеленой слюны. Девушка уже открыла рот, чтобы сказать своё имя, как увидел за спиной профессора Лина, нескольких членов вчерашний комиссий… и все бы ничего, если бы они не были темными. — Что молчите?
Взяв себя в руки, Малия сделал вид, будто не заметила их.
— Простите, меня зовут Селфия Маур. — Малия пыталась не выдать своего страха, хотя внутри вся дрожала. Не каждый же день она врёт столь могущуственным существам. Гоблин недовольно посмотрел на неё. И лишь что-то пожевал.
— Какой факультет? — Малия уже собиралась ответить, когда поняла, что даже не знает на каком факультете она теперь учится. Нет, конечно, она вроде бы была на факультете целитества, но вдруг дед решил её перевести?
Какая-то зловещая сторона Малий даже хотела всё сейчас разрушить. Просто взять и сказать правду, что в этом трудного? Ей ведь нравилось в детстве ломать песочные замки своей сестры, хотя и получала за это потом. Так почему сейчас нет? Ведь это практически одно и то же?
— Ты что наделала дура? — кричала на всю мощь маленькая девочка с кудрявыми черными волосами. Она злобно смотрела на маленькую девочку, что стояла перед ней на карточках и молча смотрела на песок под ногами. — Мы с Ариком хотели сделать сюрприз родителеям!
— Я просто хотела поиграть с вами, но вы меня не взяли… — девочка даже не успевает договорить, как на её голову начинает сыпаться песок.
— Нельзя что-то разрушать лишь из-за того, что это не ты строила. — С важностью говорит мальчик, серьёзным взглядом смотря на свою младшую сестру. А та уже, не замечая ничего вокруг, со слезами на глазах пошла жаловаться маме.
— Эмм, простите профессор, но мне нужно идти, скоро дожжен начаться первый урок. — Малия знала, что лучше сейчас делать. Как на зло, в её голове всплыли старые воспоминания, которых. казалось бы, она вспоминать совсем не должна.
— Скажите факультет. — а профессор Лин всё не хотел отпускать Малию, она бы давно, наверное, убежала, если бы он не вцепился в её руку желейной хваткой. Малия благодарила богов за то, что сейчас ещё довольно холодно, и она была одета в униформу с длинными рукавами. Очень ей уж не хотелось, чтобы профессор дотянулся до её кожи, и, не дай бог, увидел бы что-нибудь связанное с Малией. А ведь по слухам, что упорно ходили по всей академий, именно так у профессора чаще всего и случались видения.
— Я сама его не знаю, давайте вы сейчас узнаете и заодно мне расскажете. — Малия больше не могла врать прямо в лицо не то что — профессору, а самому — заму, и в конце концов она сказала то, что говорить, мягко говоря, не должна была вообще.
От такого резкого изменения профессор, конечно же, опешил, опешили и темные, что все это время тайком подслушивали их.