На первый взгляд это был славный малый из Принстона, которому не в чем себя упрекнуть. Мне был известен его точный возраст: сорок шесть лет, как и мне. У него не было ни единой морщинки на лице. Жизнь скользила по нему, не оставляя следов. Все шло само собой. Он поцеловал Аньес в уголок рта и пожал мне руку. Ему даже не надо было улыбаться, чтобы выглядеть счастливым. Он спросил, почему мы не начали ужинать без него. В Нью-Йорке его менеджер совсем не принимает внимание разницу в часовых поясах. Брюс Фэйрфилд утверждал, что целый час провел, разговаривая с ним по телефону. По крайней мере, эти извинения свидетельствовали о его вежливости. Его одежда подтверждала, что он ценит хорошие манеры: серый костюм, белая рубашка, черные туфли. При взгляде на него приходили на ум все слова, кроме слов «звезда поп-музыки». Безупречный класс. И тут же, как все по-настоящему могущественные люди, он указал на черточку, которая как бы принижала его и заставляла собеседников чувствовать себя свободно:
— Я плохо говорю по-французски, хотя восемь лет изучал французский язык в школе. Меню — это выше моего понимания. Сделайте заказ за меня.
Поданное в папке из бристольского картона, окаймленной по периметру посеребренной рамкой с блестящими буквами, меню обещало блюда, усыпанные золотом и жемчугом. Чтобы не перебить аппетит, из осторожности, в нем не указывались цены. Фэйрфилд предоставил Аньес сделать заказ и попросил позвать сомелье. Он хотел заказать бордо, старой выдержки. Совсем в духе Версаля он попросил содержимое второй бутылки сразу же перелить в графин, чтобы вино могло напитаться кислородом. Эта просьба очень понравилась сомелье. В хит-параде столиков мы заняли первое место. К тому же вдруг появилась Жюстина Бурдон собственной персоной и уселась справа от меня. Откуда она появилась? Из грузоподъемника для блюд, прямо из кухни? Но она сидела здесь, выпятив вперед свои огромные губы, с помощью которых, невероятным образом, она еще умудрялась произносить слова. Жюстина попросила меня представить ее Брюсу Фэйрфилду.
Я встречал ее за два месяца до этого на благотворительном обеде в пользу жертв СПИДа. Журнал «Сенсации» зарезервировал там столик. Этьен, мой патрон, обожает такого рода барщину. Во-первых, потому что таков его вкус, а во-вторых, из расчета. В числе приглашенных гостей на таких мероприятиях бывают звезды, которые раньше или позже могут начать против нас судебный процесс за вторжение в свою частную жизнь. Их присутствие весьма устраивает наших адвокатов и может помешать искам со стороны их адвокатов. Не все попадают в эту ловушку, но Бурдон поддалась. И тоже из расчета. Ей нужно было увидеть свое фото на обложке «Сенсаций». На протяжении карьеры таких фото может быть раз, два и обчелся. Их количество может выделить вас среди ваших соперников. Но требования Жюстин Бурдон, так сказать, охладили нашу заинтересованность. Она требовала не только, чтобы ее фотографии, разорительные и экстравагантные, делал непременно Давид Лашапелль[25], но и чтобы интервью у нее брал Патрик Модиано, которого трудно найти и который всячески уклоняется от таких вещей. Ее не узнали бы на этих снимках, а текст не открыл бы ничего нового о ней. Я бесцеремонно расхохотался. Из вежливости. Если бы я не позволил себе этого, я рекомендовал бы ей принять холодный душ. Этьен обещал Жюстин, что подумает, а потом мы с ним вместе посмеялись над этим, но меня она видела только во время обеда и после этого никогда со мной не здоровалась. Каждый раз, открывая рот, она выдавала какие-то обрывки размышлений о нравственности, которые она кое-как перемешала, чтобы получилось подобие сентенции гуманитарного толка. Это было утомительно. И лицемерно, поскольку она старалась влезть своими лапами только туда, где это никого не затрагивало. Когда один из приглашенных упомянул об испытаниях на животных, которые проводятся при подготовке к выпуску косметических продуктов, святая Жюстина предусмотрительно удалилась с кафедры, откуда проповедовала: нельзя причинять вреда крупной парфюмерной фирме, чьим лицом она является. Что касается меня, то она меня просто рассматривала как пустое место. Но не в «Кристал Рум». Здесь я снова стал представлять интерес. Не стоит говорить, что это привело меня в ярость. Когда видишь, как звезды третируют журналистов, то задаешь себе вопрос: куда же смотрит «Эмнести интернэшнл»[26]? Поскольку у Жюстин Бурдон была на лбу этикетка «Снялась в кино», я был в ее распоряжении. Вместо того чтобы улыбнуться, я принял удивленный вид. Если бы я по радио услышал самого Христа, возвещающего свое пришествие, я не был бы более удивленным.
25
Давид Лашапелль считается одним из лучших фотографов современности, его фирменную манеру определяют как «репортажный сюрреализм».
26
«Эмнести интернэшнл» (англ. Amnesty International) — международная независимая неправительственная организация по защите прав человека.