«Несколько лет назад я обедал с Брюсом Фэйрфилдом у Масбахеров. Роберт Масбахер был в то время министром торговли в администрации Джорджа Буша. Я знал только имя Фэйрфилда как певца, но, увидев его, вы никогда бы не подумали, что перед вами звезда современной музыки. У него был, скорее, вид яппи, который только что вышел из «Банка Морган» на Уолл-стрит. Не знаю, что он рассказывал, но сидевшая справа от него Линн Вайатт за ужином все время смеялась над этим. Когда принесли коньяк, Брюс Фэйрфилд сел за пианино и сыграл «Песню для друга» Элтона Джона, а потом мазурку Листа. Женщины были тем более очарованы им, что пресса в тот период публиковала ужасную клевету в связи с его разводом и по поводу его более чем дружеских отношений с его помощником, имевших якобы место в тот период. Эти пакости слетели с Брюса, как вода с тефлоновой сковороды, притом что он совсем не казался надменным. Он просто был там, улыбающийся и уверенный в себе. Надеюсь, что он останется таким же непроницаемым для обвинений, потому что сейчас молодая французская аристократка обвиняет его в том, что он нанес ей ушибы и раны. Их роман заинтересовал французскую прессу, которая выследила их в Италии, в «Пелликано», очаровательном отеле над Средиземным морем, где я обедал когда-то с Нэн Кемпнер и Валентино. По словам Чарлза Бенфорда, адвоката, которого все обожают ненавидеть, молодая женщина поступила в больницу с переломом плеча и множественными ушибами. Это так непохоже на Брюса Фэйрфилда, которого я встречал, что, разговаривая с Бенфордом, мне показалось, что я друг доктора Джекилла, который слышит разговор о мистере Хайде. Я сразу же позвонил Брюсу в его очаровательный загородный дом в Монтоке, по соседству с домом, который несколько лет назад принадлежал Майклу Левину, кудеснику пиара. Брюс был буквально опустошенным и полностью дезориентированным. Никогда, утверждает Брюс, он не бил женщин, тем более эту француженку, приезда которой в Нью-Йорк он непременно ожидает. Его тон показался мне искренним, хотя его объяснения оставались самыми общими — несомненно, под давлением его адвокатов. Я пожелал Брюсу Фэйрфилду удачи. Она ему понадобится».
Ну, вот. Спасибо, Доминик. С такими друзьями и враги не нужны. Если Америка уже забыла это, он напомнил: я был отвратительным педиком, затеявшим странный развод. Моя подружка едва волочила ноги, избитая, на берегах Сены. Но у меня были шансы, потому что такого человека, как я, насквозь фальшивого, для которого фальшь стала профессией, рокера — в одни часы, брокера — в другие, больше не найти.
Когда я прочитал эту статью, то понял, что мое падение началось.
Глава 14
Дени Ланглуа, частный детектив.
С самого начала мадам Дансени мне не понравилась. Не люблю чрезмерно накрашенные скелеты, которые выкрикивают лающим голосом указания. А она такая худая, что, наверное, может загорать одновременно и спереди и сзади. Из этого набора костей исходит металлический голос, который произносит слова со скоростью пулеметной очереди. Не говорю уже об ее наряде. У нее было кружевное декольте, обнажавшее самую цыплячью шею в квартале. При этом я не спорил. Не каждую неделю приглашают меня в «Кафе де ла Пэ», чтобы вручить мне 10 000 евро наличными в качестве аванса. Мадам Дансени хотела узнать все об Аньес де Курруа. Она выложила свои карты на стол и призналась мне, что работает на звукозаписывающую фирму «Континенталь», но что эта фирма не будет фигурировать в качестве заказчика. Ну-ну… Это я тоже не слишком люблю. Бывший полицейский, я сохраняю со своей прежней конторой хорошие отношения, но не люблю никаких трюков с налоговой службой. Не стоит подставляться. Чтобы отойти от клеточки с выигрышем в настольной игре, куда она меня направляла, я вежливо поинтересовался, кто меня ей порекомендовал.