Царевич посмотрел на неё страдальческим взглядом. При этом мимика красноречиво свидетельствовала о том, что взгляд был страдальческим не из-за самочувствия, а из-за дурацких вопросов.
— Откуда я знаю? — отозвался он. — Говорю же, нехорошо. Может, заражение крови.
— Что значит "нехорошо"? — не без раздражения переспросила принцесса. — Голова болит, знобит, тошнит, в жар бросает? Что же у вас, мужин, симптоматика такая примитивная?
— На солёненькое тянет, — из последних сил съязвил Эйван.
— М-да, тебе точно пора на свежий воздух, — констатировала Делла и потянула его за рукав.
Царевич глубоко вздохнул, устало глядя на неё из-под полуприкрытых век.
— Слушай, дай хоть умереть спокойно.
— Ага, дам, — пообещала Делла. — Потом догоню и ещё раз дам.
Она смотрела на Эйвана с нарастающим беспокойством. Как назло, в памяти не к месту всплыла фраза Кащея, затерявшаяся было среди прочих сказанных тогда слов: "…он вообще уже не жилец". Что имел в виду колдун? Может быть, он прекрасно знал, что говорит?
— Ну-ка поднимайся немедленно! — почти закричала Делла, подгоняемая всё усиливающимся страхом.
Царевич снова вздохнул, но, как ни странно, послушался. С помощью принцессы он поднялся на ноги и стал потихоньку продвигаться к выходу.
В ноздри ударил запах травы, а солнечный свет оказался более ярким, чем ожидалось после проведённого под землёй времени. У Эйвана как будто прибавилось сил, и он продолжал пока двигаться вперёд, хоть и немного пошатываясь. Делла напряжённо оглядывалась. Как же теперь вычислить кратчайшую дорогу к избушке? На долгие плутания по лесу Эйвана в его нынешнем состоянии точно не хватит.
Принцесса подняла глаза к небу, и у неё отлегло от сердца. Над деревьями, постепенно снижаясь, кружил ворон. Убедившись в том, что его заметили, он призывно каркнул и, взмахнув крыльями, полетел вперёд, задавая направление. Делла двинулась следом, поддерживая Эйвана.
Дорога до знакомой поляны заняла ещё полчаса. К тому моменту, когда они, наконец, дошли, царевич еле волочил ноги и, похоже, пребывал в беспамятстве. Лилит, заблаговременно предупреждённая об их приближении вороном, вышла навстречу.
— Что-то ты совсем его уморила, — заметила она, подбегая к Делле и помогая ей затащить царевича на крыльцо, а затем и в дом.
Делла так устала и переволновалась за это время, что даже не ответила.
— Ну-ка давай его сюда, на кровать, — скомандовала Лилит, когда они оказались в комнате.
Вдвоём они уложили царевича на постель; ворон уселся на спинку кровати, внимательно наблюдая за происходящим. Ведьма принялась деловито снимать с Эйвана рубаху, к этому моменту как следует пропитавшуюся кровью. В голове у Деллы мимолётно промелькнула мысль о том, как бы царевич отреагировал на столь настойчивое внимание со стороны сразу двух женщин, если бы пребывал сейчас в сознании.
Вид кровоточащей, необработанной раны на боку заставил её вздрогнуть. Лилит, напротив, казалась предельно спокойной и собранной. Она ненадолго отошла в другую часть комнаты, возвратилась оттуда с многочисленными мазями и порошками, а Деллу отправила принести воды.
— Серьёзная рана? — спросила принцесса некоторое время спустя, когда Лилит окончила осмотр и первичную обработку ран и принялась смешивать какие-то порошки в отдельном сосуде.
— На боку — ерунда, царапина, — ответила ведьма, не прерывая своего занятия. — А вот с той, что на шее, дело хуже.
— Хуже? — удивилась Делла, присматриваясь к более свежей ране. Она как раз была больше похожа на царапину и, похоже, уже заживала сама, без всякого лекарского вмешательства.
— Это Кащей постарался? — спросила Лилит, добавляя в сосуд какую-то зеленоватую жидкость.
— Он, — кивнула принцесса.
— Ну, ясное дело. Через эту рану в кровь попал какой-то яд, — пояснила ведьма, пропитывая тряпицу приготовленной смесью. — Видишь, края чуть-чуть желтоватые.
Делла присмотрелась и действительно разглядела по краям царапины узкие разводы едкого жёлтого оттенка.
— Что это за яд? — сглотнув, спросила она.
— А чёрт его знает, — честно ответила Лилит. — В первый раз с таким сталкиваюсь.
— И ты не знаешь, что теперь делать? — Делла готова была разреветься от отчаяния.
— Почему? Что делать, я как раз знаю, — отозвалась Лилит. — А вот поможет ли это, сказать пока не могу. Ну-ка, выйди-ка отсюда, на крыльце посиди. Мне здесь нужна тишина и спокойствие. А то чего доброго придётся ещё и тебя потом откачивать.
Принцесса спорить не стала, вышла из избы и, прикрыв за собой дверь, опустилась на верхнюю ступеньку. Так она просидела несколько минут, потом решила размять ноги и некоторое время походила по поляне туда-сюда. Несмотря на тёплую погоду, из трубы вскоре повалил дым. Делла попыталась вглядеться в окна, но все они были плотно занавешены, и рассмотреть ничего было нельзя. Ожидание становилось всё более мучительным. Девушка снова села, на этот раз на траву. Усталость давала о себе знать. Однако долго оставаться без движения принцесса не смогла, поэтому вновь принялась накручивать круги по поляне.
Наконец, дверь отворилась. Сперва наружу вылетел ворон; затем вышла Лилит. В руках она держала два свёрнутых одеяла.
— Держи, — сказала она, протягивая одно из них Делле. — Я там воздух такой гадостью пропитала, нам этим дышать ни к чему. А ему, глядишь, и поможет, если повезёт. Так что придётся сегодня спать на улице. Ничего, ночи нынче тёплые.
— Он поправится?
— Не знаю. Может, да, а может, нет. Завтра видно будет. Что могла, я сделала; ты кстати тоже. А дальше гадать — толку нет. Ты лучше скажи, он это украшение, — она мимолётно указала на шею, изображая рукой линию пореза, — что же, ещё в замке получил?
— Ну да, — кивнула Делла.
— В таком случае не знаю, как ты его досюда дотащила, — заметила Лилит. — Он с этой радостью за полчаса до вашего прихода уже должен был без сознания валяться.
— Наверное испугался, что я буду к нему являться даже после смерти, — мрачно предположила принцесса. — Он ещё посетовал, что я ему даже умереть спокойно не даю.
— Да уж, со смертью нам с тобой поспорить действительно пришлось, — кивнула Лилит, расстилая одеяло поверх мягкой травы. — А вот кто победил, пока неизвестно. Подождём до завтра.
В течение ночи Лилит пару раз наведывалась в избу, но Деллу с собой не звала и на все вопросы отвечала, что, дескать, до утра ничего ясно не будет, и пока надо спать. Ранним утром она ушла в дом надолго. Делла встала, умылась (у стены избушки стояло ведро с холодной водой) и принялась, как могла, приводить в порядок совсем уж растрепавшиеся волосы. Вскоре Лилит распахнула ставни и сказала принцессе, что та может войти.
Делла поспешно вбежала в дом. Царевич лежал в постели, укрытый одеялом, и то ли спал, то ли снова был без сознания.
— Как он? — спросила принцесса.
Лилит пожала плечами, но по её лицу можно было понять, что результатом она недовольна.
— Не знаю, но вероятно не очень, — ответила она, поморщившись. — Если бы лечение помогло, он уже должен был бы прийти в себя. А так, как есть, скорее всего, дело плохо. Если в ближайшее время никакого улучшения не будет… — она неопределённо махнула рукой. — День он так пролежит, два, ну, три от силы. Больше не протянет.
Лилит накинула на плечи платок, взяла со скамьи корзину, извлекла оттуда несколько сухих травинок, и переложила их на стол.
— Я скоро вернусь, — сказала она, направляясь к двери. — Присмотри за ним пока.
Делла кивнула, молча усаживаясь на краешек кровати.
Царевич лежал в забытьи. Глаза были закрыты, голова скатилась с подушки; дыхание казалось более ровным, чем вчера. Делла мягко провела рукой по его волосам, потом осторожно подложила подушку под голову. Рана на шее была покрыта какой-то густой мазью; одеяло плавно поднималось и опускалось в такт дыханию. Выражение лица царевича было умиротворённым, даже беззаботным. Пожалуй, именно таким оно и бывало бОльшую часть времени, придавая чувство уверенности тем, кто находился рядом. Делла склонилась над Эйваном и тихонько, как будто боясь разбудить, поцеловала его в губы. И тотчас же отвернулась, сжимая руки в кулаки и старательно сдерживая слёзы.